Долг стрелка

— Долгая история, — ответил он задумчиво. — Я родился в другом конце мира, и рос мальчиком, полным высоких идеалов рыцарства. Я ненавидел эту саксонскую свинью, короля Джона[4]… А потом этот алкоголик Фулько из Нёльи[5] начал разглагольствовать и в итоге поднял крик о том, что все смерти и проклятия обрушились на нашу землю лишь потому, что Святая Земля под властью неверных. Он выл, пока не заразил энтузиазмом таких молодых дураков, каким был я, а тогда бароны начали вербовать тех, кто забыл, чем окончились другие Крестовые походы… Эрар де Бриенн[6] и темнолицый головорез Симон де Монфор[7] зажгли нас, молодых норманов, обещаниями спасения и добычей, которую мы наберем в Турции, и мы отплыли. Болдуин[8] был нашим предводителем. На всем пути в Венецию, наши вожди только тем и занимались, что строили козни друг другу… Потом венецианские торговцы отказались предоставить нам корабли, вынудив наших вождей опуститься на колени перед этими торговцами свининой. Они пообещали нам корабли, но потребовали столь высокую плату, что мы не смогли её заплатить. Ни у кого из нас не было денег, иначе мы не отправились в этот безумный поход. Мы вынули драгоценности из наверший наших мечей, выковыряли золото из наших пряжек и отдали последние деньги. Мы пообещали разграбить греческие города, чтобы расплатиться с перевозчиками. Папа Иннокентий III[9] бушевал, но ничего не смог поделать. Однако мы отправились своим путем, омыв наши мечи в христианской крови вместо крови неверных… Мы взяли Сплит[10] и Рагузу[11], Шибеник[12] и Зару[13]. Веницианцы получили сокровища этих городов, а мы заработали дурную славу, — тут Годрик печально усмехнулся. Девушка, пока он говорил, сидела, зачарованно глядя на него. Глаза у неё аж светились. Неожиданно рыцарю стало стыдно. — Ну, а потом молодой Алексей, который был изгнан из Константинополя[14], убедил нас, что божья работа посалить его на трон, вот мы и отправились дальше, — продолжал он. — Мы взяли Константинопль. Это было не так уж трудно, только вот старого Алексея[15] задушили. И тогда мы вынуждены были брать город заново. Нам пришлось наводить там порядок мечами… Потом де Монфор вернулся в Англию, и я сражался под знаменами Бонифация Монтсерратского, царя Македонии[16]. Однажды он вызвал меня и сказал: «Годрик, туркмены водят караваны, но торговля затухает из-за постоянной войны. Возьмите сто рыцарей и отыщите царство пресвитера Иоанна. Он тоже христианин, и мы, возможно, установим торговые контакты посредством туркмен», — так говорил он, будучи профессиональным лжецом. Только вот я видел его насквозь и отлично понимал: единственное его желание завоевать для себя это царство… «Только сто рыцарей», — с сомнением проговорил он. «Я не могу дать больше людей, — ответил он. — Иначе Болдуин, Дандоло[17] и граф Блуа[18] явятся и перережут мне горло. Так что вы должны обходиться тем, что есть. Добравшись до владений пресвитера Иоанна вы поможете ему и пошлете гонцов, чтобы известить меня. Быть может, тогда я смогу отправить вам ещё воинов». А потом он потупился. «Скажите только, где, хотя бы примерно, находится это царство?» — поинтересовался я. «Его легко найти, — заверил он. — Отправитесь на восток и с легкостью найдете его». Вот так и вышло, что я отправился в поход во главе сотни рыцарей-норманов, — тут лицо Годрика потемнело. — Во имя Сатаны. Мы проложили себе путь нашими клинками. Проезжая мимо Трапезунда нам приходилось с боем отвоевывать каждую милю. Мы разбили множество отрядов турок, персов и киргизов, а также боролись с природными врагами: жарой, жаждой и голодом. Со мной было много меньше сотни воинов, когда, услышав ваши крики, мы выехали из ущелья. Тела остальных разбросаны от холмов Черного Катая до берегов Черного моря. Однако мы забрали из стрелы, копья мечи — все, что смогли, и продолжали двигаться на восток.

— И все это во имя вашего сюзерена! — воскликнула Юлита, всплеснув руками. Глаза её сверкали: — Это звучит как сказка. Когда-то Ю Тай рассказывал мне о героях древнего Катая. У меня кровь начинает бурлить, когда я слышу такие истории. Вы тоже герой, как рыцари, которые жили во времена наших предков. Они были такими же мужественными и преданными!

От таких слов Годрик почувствовал боль в сердце.

— Преданность? — прорычал он. — По отношению к кому? К этому хитрому убийце Монтсеррату? Ба! Неужели вы считаете, что я готов был отдать жизнь, чтобы добыть ему царство? Он не дал бы мне ничего, если бы выиграл, и бросил бы на произвол судьбы, если бы я все потерял. Он выделил мне сотню рыцарей, ожидая получить неизмеримо большую выгоду. Если бы я проиграл, то он тоже был в выигрыше, так как избавился бы от неугодного вассала… А царство пресвитера Иоанна — мечта и фантазия. Я проехал многие земли в поисках этого мифического государства. Мечта, которая всякий раз отступала все дальше им дальше на восток, и едва не привела меня к гибели.

— А если бы вы нашли, то что тогда? — спросила девушка. Вытаращив глаза, она уставилась на рыцаря.