Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

Помимо желания оказаться в компании других заключенных, мне очень хотелось поговорить с Робертом Собукве и другими членами руководства Панафриканского конгресса. Я считал, что в тюрьме мы могли бы объединиться, то есть добиться того, что не смогли сделать на воле. Условия содержания за решеткой зачастую смягчают остроту полемики между политическими оппонентами и способствуют тому, что они начинают находить гораздо больше тех моментов, которые их объединяют, чем тех, которые разъединяют.

Когда меня впервые после изоляции вывели во двор на прогулку вместе с остальными заключенными, мы тепло поприветствовали друг друга. Кроме Роберта Собукве, там были также видный деятель Южноафриканского конгресса профсоюзов Джон Гаэтсью, член АНК Аарон Молет, работавший в издании «Нью Эйдж», и Стивен Тефу, видный коммунист, профсоюзный деятель и член Панафриканского конгресса. Роберт попросил меня рассказать им о моей африканской поездке, и я с удовольствием сделал это. Я был откровенен в оценках того, как Панафриканский конгресс и Африканский национальный конгресс воспринимались в других африканских странах. Завершив свой рассказ, я высказал пожелание в дальнейшем вместе обсудить некоторые вопросы. Однако тюремная администрация, вначале позволив нам с Робертом Собукве немного пообщаться, затем приложила все усилия для того, чтобы изолировать нас друг от друга. Нас с ним разместили в одиночных камерах, находившихся в противоположных концах тюремного коридора.

У нас лишь изредка появлялась возможность поговорить, когда мы сидели рядом друг с другом на земле тюремного двора в то время, как латали изношенные почтовые мешки. Я всегда уважал Роберта Собукве, считая его уравновешенным и разумным человеком. Однако мы резко разошлись во мнениях по такому актуальному вопросу, как отношение к условиям содержания в тюрьме. Роберт Собукве считал, что бороться с плохими условиями содержания политических заключенных означало бы признать право государства держать их в тюрьме. Я возражал ему в том плане, что всегда считалось неприемлемым жить в условиях, унижающих человеческое достоинство, и что политические заключенные полагали своим долгом бороться за улучшение условий содержания в тюрьмах. Собукве отвечал мне, что эти условия не изменятся, пока не изменится сам режим в стране. Я был полностью согласен с этим, однако не понимал, почему это должно мешать нам вести борьбу с властями в той единственной области, которая нам теперь осталась. Мы так и не пришли к какому-либо соглашению по этому вопросу, но, тем не менее, достигли определенного прогресса, когда направили начальнику тюрьмы совместное письмо с изложением наших жалоб на условия содержания.

Тюремное заключение не смогло сломать Роберта Собукве. Однако в тюрьме «Претория Локал» он стал более нервным и вспыльчивым, и я склонен объяснить это его общением со Стивеном Тефу. Тот выступал своего рода подстрекателем, постоянно дразня Собукве и насмехаясь над ним. Стивен Тефу даже в лучшие времена являлся сложным человеком для общения: постоянно находящимся в подавленном состоянии, склонным к спорам, властным. Наряду с этим он был прекрасным оратором, человеком, хорошо осведомленным во многих областях, знатоком русской истории. Он по самому своему характеру относился к числу бойцов, поэтому был готов в любой момент вступить в ожесточенную схватку с любым, даже со своим другом. Как результат, Стивен Тефу и Роберт Собукве ссорились каждый день.

Мне очень хотелось обсудить с Собукве множество политических вопросов, и одним из них был лозунг Панафриканского конгресса «Свободу – в 1963 году». Шел как раз 1963 год, но свободы в нашей стране не было видно. «Брат мой! – сказал я Собукве. – Нет никого опаснее политического лидера, выдвигающего требование, которое, как он сам знает, не может быть выполнено. Это порождает у людей ложные надежды».

Я сказал это в самой уважительной манере, однако Стивен Тефу тут же вскочил на ноги и принялся ругать Собукве: «Боб, в лице Манделы ты встретил достойного противника, и тебе следует признать, что он прав!» Тефу еще долго продолжал в том же духе, пока Собукве не пришел в крайнее раздражение и не воскликнул: «Оставь меня в покое!» Однако и после этого Тефу все никак не мог остановиться: «Боб, люди ждут от тебя ответа! Они готовы расправиться с тобой, потому что ты обманул их! Ты просто дилетант, Боб! Ты не профессиональный политик!»

Тефу делал также все возможное, чтобы побольнее задеть меня. Каждое утро, когда нас навещали надзиратели, он непременно жаловался им на что-либо: на еду, на условия содержания, на жару или холод. Однажды надзиратель заметил ему:

– Послушай, парень, почему ты каждое утро жалуешься?

– Потому что это мой долг – жаловаться, – ответил Стив.

– Но посмотри на Манделу, ведь он не жалуется каждый день!