Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

Передача контроля над образованием чернокожих африканцев Департаменту по делам коренных народов должна была состояться 1 апреля 1955 года, и руководство Африканского национального конгресса начало прорабатывать планы бойкота школ с этого дня. В результате негласных дискуссий в рамках Исполкома АНК мы пытались определиться, следует ли нам призывать к проведению акции протеста, ограниченной по времени, или же к постоянному бойкоту школ, чтобы добиться отмены Закона об образовании банту, прежде чем он сможет окончательно укорениться в нашей жизни. Дискуссии получились весьма ожесточенными, у обеих точек зрения нашлись решительные сторонники. Выступавшие в пользу бессрочного бойкота настаивали на том, что вводимый властями Закон об образовании банту – это яд, который нельзя пить даже при угрозе смерти от жажды. Принять его в любой форме значило бы нанести чернокожему населению страны непоправимый ущерб. Кроме того, они утверждали, что ситуация в обществе в целом достаточно взрывоопасна и африканцы жаждут чего-то более впечатляющего, чем простой протест.

Хотя у меня всегда была репутация скандалиста и дебошира, я прекрасно понимал, что организация ни в коем случае не должна обещать сделать больше, чем она способна на самом деле, потому что тогда народные массы потеряют к ней доверие. Моя позиция заключалась в том, что наши действия должны основываться не на идеалистических соображениях, а исключительно на практических. Бессрочный бойкот потребовал бы огромного напряжения сил и ресурсов, которыми мы не обладали. Уже проведенные нами кампании со всей очевидностью продемонстрировали, что мы пока еще не готовы к такому масштабному начинанию. Мы не располагали возможностями создать наши собственные школы достаточно быстро и в таком масштабе, чтобы обеспечить сотни тысяч детей, а если мы не предложим нашим людям альтернативу, то значит, что мы им ничего не предложим. Учитывая эти обстоятельства, я вместе с другими членами руководства АНК призывал к недельному бойкоту.

Национальный исполнительный комитет АНК постановил, что недельный школьный бойкот должен начаться 1 апреля. Это было рекомендовано на ежегодной конференции АНК в Дурбане в декабре 1954 года, однако делегаты конференции отклонили нашу рекомендацию и проголосовали за бессрочный бойкот. Поскольку конференция является высшим органом власти, более могущественным, чем Исполком, мы оказались обязанными приступить к бессрочному бойкоту, что осуществить на практике было почти невозможно. Хендрик Фервурд предупредил, что правительство навсегда закроет те школы, которые будут бойкотированы, и что дети, которые остались без школ, повторно на обучение не будут приняты.

Чтобы школьный бойкот стал осуществим, обучение вместо бойкотируемых школ должны были обеспечить родители, активисты АНК, все африканское сообщество. Я поговорил с родителями и членами АНК и обратил их внимание на то, что каждый дом, каждая лачуга, каждая структура нашей общины должны стать образовательным центром для наших детей.

Школьный бойкот, начавшийся 1 апреля, привел к неоднозначным результатам. Зачастую он носил спорадический и неорганизованный характер и был малоэффективен. На востоке района Витватерсранд он затронул около семи тысяч школьников. Организованные здесь предрассветные марши протеста призывали родителей держать своих детей дома. Женщины пикетировали школы и отправляли по домам детей, которые пытались попасть в них.

В административном центре Джермистон, к юго-востоку от Йоханнесбурга, Джошуа Макуэ, председатель местного отделения АНК, возглавил руководство организованной нами импровизированной школы для восьмисот детей, лишенных официального обучения в результате бойкота, и обеспечил их учебу в течение трех лет. В городе Порт-Элизабет Барретт Тизи отказался от официальной должности преподавателя и руководил нашей импровизированной школой для «бойкотирующих» детей. В 1956 году он представил семьдесят детей из состава этой школы для экзаменов шестого уровня сложности. Экзамены не смогли сдать лишь трое учащихся. Во многих местах импровизированные школы для обучения «бойкотирующих» учащихся, чтобы не привлекать внимания властей, называли культурными клубами. Впоследствии правительство приняло закон, согласно которому предоставление несанкционированного образования считалось преступлением, наказуемым штрафом или тюремным заключением. Полиция преследовала культурные клубы, однако многие из них продолжали существовать подпольно. В конце концов импровизированные школы зачахли, и родители, столкнувшись с выбором между плохим образованием и полным отсутствием образования, предпочли выбрать первое. Мои собственные дети учились в школе адвентистов седьмого дня, которая являлась частной и не зависела от государственных субсидий.