«Долина смерти». Трагедия и подвиг 2–й ударной армии

Курсанты и сержанты из роты младших командиров понесли в боях за коридор большие потери. Поэтому 22 марта командование фронта сформировало новый отряд прорыва. В него вошли 1218–й стрелковый полк 19–й гвардейской дивизии, 1256–й полк 378–й дивизии, полурота сапер 4–го инженерного батальона, два тяжелых танка KB и шесть танков Т–34. В состав отряда включили

также 376–ю дивизию, на которую возлагались главные надежды и которую ждали с часу на час. Этим силам предстояло взаимодействовать с отрядом 305–й дивизии, действующим с запада. По плану операции два стрелковых полка один танк KB и два Т–34 наступали вдоль Северной дороги; один стрелковый полк, один танк KB и три Т–34 наступали вдоль Южной дороги, а еще южнее шли две остальные «тридцатьчетверки» в сопровождении курсантов и роты младших командиров. Наступление поддерживали два дивизиона 561–го артполка РГК. Атаку назначили на 7 часов утра 23 марта. Утром 23 марта к Мясному Бору подошла 376–я дивизия. Пока она готовилась к бою, отряд прорыва атаковал врага и к 16 часам 23 марта пробился по Южной дороге до реки Полисть, вдоль Северной дороги не дошел до Полисти 400 м. Утром 24 марта на помощь 376–й дивизии перебросили 12 танков 193–го отдельного танкового батальона из 52–й армии⁶¹ и находившуюся недалеко от Волхова 120–ю бригаду морской пехоты. Им поставили задачу развить успех отряда и ударом на север разгромить 1–ю полицейскую дивизию СС, занявшую коридор между Полистью и Глушицей. Перед наступлением утром 24 марта на командный пункт 376–й дивизии приехал маршал К. Е. Ворошилов. На его глазах наши войска потеснили противника, продвинулись до 4 км и соединились со 2–й ударной армией. Однако затем они подверглись сильным ударам вражеской артиллерии и авиации и были отрезаны от основания коридора. Около 70 немецких автоматчиков прорвались к командному пункту 1250–го стрелкового полка 376–й дивизии. Командир полка майор Хотомкин организовал круговую оборону. Встретив упорное сопротивление, немцы отошли к лесу. По командному пункту ударили тяжелые минометы. После их огня эсесовцы снова пошли в атаку и окружили командный пункт. Считая положение безнадежным, майор Хотомкин застрелился⁶².

Наступление 376–й дивизии поддерживала 5–я батарея 23–го гвардейского артполка 4–й гвардейской дивизии. Командование фронта приказало ей от Ольховки перейти к коридору и ударить по немцам с северного фланга⁶³. Батарея успешно вела огонь по немецкой пехоте, но подавить массированные залпы германской артиллерии она не могла из–за нехватки снарядов, тем более не имея прикрытия с воздуха. В этот день младший политрук Т. П. Андрейкович, литсотрудник газеты 65–й дивизии «За счастье Родины» записал в дневнике. «Вражеская авиация свирепствует. Днем совершенно невозможно не только проехать — пройти к переднему краю. Стервятники охотятся за каждым.

На шоссе творится что–то ужасное. Нет клочка земли, где бы не рвались снаряды и мины. Враг не прекращает атак. Но наши поредевшие, измученные подразделения стоят как вкопанные. В истребительном противотанковом дивизионе, занимающем позиции у шоссе, героически действует расчет сержанта Александра Муковозова. На его счету три уничтоженных танка, десятки истреблённых гитлеровцев»⁶⁴.

Летчики Волховского фронта делали все возможное, чтобы помочь пехоте. Многие летчики погибли в воздушных боях. В конце марта самолетов–истребителей осталось лишь 25% от всего авиапарка и для борьбы с авиацией противника направили летчиков Ленинградского фронта и Балтийского флота⁶⁵.

Днем 24 марта сильнейшие атаки врага на северном фланге у основания коридора продолжала отбивать 372–я стрелковая дивизия. Только батальон Б. Д. Федоровского в одном бою уничтожил более 100 немцев, захватил 9 орудий и 2 миномета. Четырежды раненый Б. Д. Федоровский продолжал командовать батальоном. О том, как сражались наши воины, свидетельствует письмо, обнаруженное у взятого в плен немецкого ефрейтора. «Будь проклято то место, где мы находимся, — писал он. — Каждый день бомбы с воздуха, нападения разведки, артиллерийский обстрел и главное — страшные русские атаки»⁶⁶.

Ударная группировка, окруженная в коридоре (376–я дивизия, бригада морской пехоты и танковый батальон) вела упорные бои до поздней ночи 24 марта. Воспользовавшись темнотой, она внезапной атакой прорвалась назад, к шоссе⁶⁷. Остальные силы отряда продолжали сражаться в лесу за рекой Полисть⁶⁸.

25 марта 372–я, 65–я и 376–я дивизии нанесли новый удар и пробили узкий коридор. Ядро прорыва опять составила 376–я дивизия. Ее усилили курсами младших лейтенантов и ротой автоматчиков. Она непрерывно пополнялась бойцами из прибывавших маршевых батальонов. Путь перед дивизией расчищали залпы гвардейских минометов и ствольная артиллерия 52–й и 59–й армий. «Мне довелось многое повидать за годы войны, — писал К. А. Мерецков. — И вот сейчас, перебирая в памяти увиденное, полагаю, что те недели были для меня самыми трудными. По накалу событий, по нервному напряжению, им сопутствовавшему, вряд–ли можно их с чем–либо сравнить»⁶⁹.