Долой стыд

Через какое-то время пришла мне мысль, что лучше, наверное, оставить их вдвоём, раз Павлик глаз с неё не сводит и правильно держится. Но сперва нужно было убедиться, что Машечка тоже не против, а Машечка с таким испугом косилась, что я уже не знала, что думать. Как-то взглядом просигнализировать о намерениях то ли у меня умения не хватило, то ли у неё — смекалки. Решила отправить ей эсэмэску.

Но когда ты сидишь в компании, перед тем как отправлять SMS, нужно извиниться. Я всегда говорю «прошу прощения», если приходится что-то отправить или ответить на звонок, и не понимаю, почему Максимчик каждый раз над этим смеётся. Машечка и Павлик не засмеялись, но Машечка, когда у неё телефончик булькнул, сказала что-то вроде «сейчас, минутку», и неизвестно, телефончику или мне.

Я ей пишу: «Ухожу тихо?» Она мне: «Нет!!!» — «Не понравился?» — «Прокл кб». Смешно, если подумать: сидим за одним столом и переписываемся, причём по поводу третьего лица, которое сидит тут же. Минус SMS в том, что их стиль даже не телеграфный, иногда понимаешь только половину, остальное домысливаешь. А я уже говорила, как у меня с этим обстоит. В Машечкином сообщении, например, «кб» явно означало «как будто», а «прокл», скорее всего, были прокладками, и вся фраза выглядела крайне загадочно. Уж не месячные ли у неё начались? Я на всякий случай кивнула и стала искать в сумке тампоны.

Но тут и Павлику принялись соратники слать вопросы: куда это он, дескать, исчез с поля боя, — потому что он помрачнел и заёрзал.

— Это твои? — спрашиваю. — Где они? В полиции?

— В полицию попал только Костя. Потому что помогал... выбираться оттуда.

— Ну так и ты помогал. Нам.

— И теперь те, кому он помог, дадут на него показания.

— Не надо было вакханалию устраивать!

Не нужно было Машечке так говорить, и, думаю, она сама это понимала, но иногда люди просто не могут остановиться и чем лучше они всё понимают, тем сильнее их заносит. И когда человек в таком состоянии, его лучше не трогать.

— Павлик, они тебя, наверное, ждут? Твои друзья? Возьми мой номер, расскажешь потом, что случилось.

Павлик меня понял.

— Да, — говорит, — нужно идти.

Такси он нам, кстати, не забыл вызвать. Проводил, усадил.

Машечка не сразу успокоилась. Покрутила головой, чтобы убедиться, что Павлик действительно остался на улице, а не залез как-нибудь в багажник, высморкалась хорошенько и говорит мне, не столько сердито, сколько жалобно:

— Аля, ты с ума сошла? Зачем ты его поощряла? Телефон дала! Что у нас может быть общего с этим комсомольцем?

— Он тебе что, совсем не понравился? А мне показалось...

— Как он мог мне понравиться? Фашист, гопник и малолетка!

Я, в отличие от Машечки, прекрасно вижу, кто гопник, а кто нет, потому что для неё это всего лишь слово, а для меня — жизненная данность. Взять хотя бы соседей по прежней моей съёмной жилплощади, или Светкиного, или предыдущего у мамули — если представить, каким этот предыдущий был двадцать лет назад, пока не прошёл путь от мелкой гопоты до взрослого жлоба. Машечка не понимала, в каком прекрасном и труднодоступном мире живёт, и могла называть гопником бедняжку Павлика, который и сам называл гадюшником невинное креативное пространство, потому что настоящих гадюшников никогда не видел. В этом они были очень похожи и одинаково не ценили культурную атмосферу, в которой выросли и жили они сами, и их родители, и дедушки-бабушки, наверное, тоже.

Кстати: «прокл» и «кб» оказались не прокладками, а проклятыми каблуками. О том-то и речь.

Павлик позвонил через два дня, сообщил, что на них завели дело о хулиганстве, и позвал нас на лекцию в Фонд Плеве.

— Как ты думаешь, Аля, Маша согласится?

Он стал называть меня Алей вслед за Машечкой, и ни его, ни её я не поправляю, хорошо понимая, как должно их смущать имя Анжела. Ах, мамуля! С такой любовью выбрала самое красивое, самое блестящее, а люди, которые мне нравятся, смотрят на эту красоту примерно так же, как они смотрят на люрекс на кофточке.

Я ответила в том смысле, что у Машечки нет острых причин не соглашаться, но когда дошло до дела, она заупрямилась не хуже Максимчика. (Максимчику я хотела предложить пойти с нами, но открыла рот и тут же закрыла: видно же, что человеку не до публичных лекций, даже если вдруг он ненавидит их не так сильно, как театры и выставки. И откуда берётся столько всего ненавистного в такой благополучной жизни?)

Так вот, заупрямилась и говорит:

— Помимо всего прочего, это просто глупо. Старшие сёстры с братцем-второгодником. Отрядили, значит, родители в выходной прогуляться.

— Нет, это будет в среду. И какой же Павлик второгодник? Он учится в аспирантуре.

— И старшая сестра — не сестра.

— Я — да. А на тебя он смотрит как на девушку.

— И что же в этом хорошего?

Наберись я сил сказать правду, то ответила бы, что Машечке необходимо общаться с приличными молодыми людьми, даже если ни за кого из них она прямо сейчас не собирается замуж. Общение с приличными молодыми людьми удерживает девушку от совершения многих глупостей.

— Ты так выразительно молчишь! О чём хоть лекция?

— Что-то про спецслужбы в царское время.