Дом на отшибе

Вдруг что-то мелькнуло с Этой стороны и темным пушистым комком ринулось через висящую в воздухе прозрачность. Граница не оттолкнула существо, но пока оно в прыжке проходило через нее – преображалось. И вот у ног Кэт оказался Полосатый. Здесь он был таким же призрачным, как и оставленный с Этой стороны Границы двойник ведьмы. Шерсть на животном стала клочковатая и страшная, как будто на трупе кота, пролежавшего какое-то время под землей. И единственным не блеклым в нем были его огромные глаза, напротив, они светились еще ярче и зеленее, прорезаемые черными вертикальными щелями зрачков.

«Так значит, правду говорят, что коты пребывают с обеих сторон и могут видеть тех, кто уходит и приходит из-за Грани», – подумала Кэт. Она повернулась спиной к прозрачной занавеси и двинулась вверх по темному склону, туда, где еле различимо слышался шум воды.

Она знала, что здесь ей нельзя допустить ошибку. И потому, прежде чем шагнуть и прикоснуться к Границе, она взяла тот самый обоюдоострый нож со старинной ручкой – единственный предмет, который можно было пронести с собой, поскольку выкован он был одновременно с Этой и Той сторон. Если за ней прицепится что-то или кто-то с Той стороны, думала Кэт, она не будет иметь морального права шагнуть обратно, приведя с собой то, чего не должно быть с Этой стороны. И тогда…

Тогда ей придется этим кинжалом убить двойника, ожидающего на Границе, навсегда закрыв этим возможность вернуться. Мысль о таком исходе пронзила все ее существо ужасом – обречь себя на вечное влачение призрачного существования, ни здесь, ни там, не способная ни быть среди живых, ни умереть до конца. Это было именно то, до чего довела себя Виктория, но поскольку она не умела правильно ходить через Грань, то была затянута туда живою, без обмена двойником с Этой стороной. И только такая, как Кэт, могла прийти за Грань. Неосознанно, погружаясь все глубже, в какой-то момент пройдя точку невозврата, Виктория звала подругу через сны – единственное состояние, где все могут взаимодействовать с Границей и даже Тем миром, в том числе и те, кто не облечен такой силой во время бодрствования.

Кэт стояла перед границей реки, в точности как это было в ее снах. Призрачно туманная вода неспешно плыла, отделяя босые ступни ведьмы от группы черных камней, где также босая, в белой сорочке и с растрепанными волосами стояла Виктория. Ее тонкие белые руки потянулись к подруге, а потерявшие цвет губы что-то беззвучно произносили. Во впадинах глаз несчастной, пойманной в ловушку собственных желаний, Кэт еще могла различить отблеск настоящих человеческих глаз Виктории, но они уже были близки к черным впадинам призрачных существ Границы.

Кэт сделала маленький шаг к воде. Теперь она знала правила этого места. Никто не говорил ей об этом. Знание было интуитивным, оно было частью ее сущности. Кэт посмотрела вперед.

Там, посреди потока Реки Забвения, тянула к подруге в мольбе ладони призрачная Виктория, точно так же, как это происходило во сне. Но теперь Кэт не могла проснуться, как раньше. Это было наяву.

Она сделала первый шаг в воду.

Пряный запах яблок, лежащих повсюду на веранде, в ведрах и просто на деревянной поверхности стола. Бабушка выносит самовар и опускает его золотистые ножки на стол. Потом ставит маленькие пиалки и сверкающей розоватой вязкой струйкой перемещает туда клубничное варенье, оставшееся еще с прошлого года. «Иди сюда, Катя…» – зовет она…

Еще шаг, и тонкая струйка воспоминаний плавно утекает по реке.

«Нет!!!» – Кэт не в силах, просто не в силах этого вынести. Это все, что у нее осталось от бабушки, – эти воспоминания… Она делает еще шаг, но не перпендикулярно потоку, а вдоль него, пытаясь поймать воспоминания, уносимые вслед за рекой… уносимая вслед за рекой… за рекой…

Плачет. Мама протягивает ладони и берет ее на руки. Ее лицо, глаза… река забирает все, даже то, что ей не принадлежит. Запах яблок, такой знакомый, такой дальний…

Пронзительная жгучая боль в правой икре пробуждает ее. Кэт выдергивает ноги из воды и сильным шагом ступает на камни. Река отпускает ее. Крепко ухватив холодную, как воды реки, руку подруги, Кэт с силой тянет девушку за собой. Икра ноет, и эта живая человеческая боль дает возможность ведьме не забыть, кто она, не потерять себя, отдавшись власти Реки. Она выводит подругу на Этот берег. Их босые ноги снова ступают на песок. Виктория все еще холодна, она что-то тихо шепчет…

– Нет времени. Нет времени, – Кэт различает свой собственный голос.