Дом на Уотч-Хилл

И идти. Я понятия не имела, как коридор вообще мог тянуться так далеко, но северо-западное крыло, похоже, страдало от какой-то пространственной аномалии, которая не повлияла на остальное поместье. Несколько раз, проходя мимо бесчисленного множества закрытых дверей, я могла бы поклясться, что слышала… шуршащее скольжение.

И всё же я не чувствовала смертельной угрозы и вполне могла представить, что, возможно, в этом заброшенном крыле обосновались крысы, которые и создавали такие звуки. Поскольку моя жизнь в любом случае была такой сюрреалистичной, я отказывалась отвлекаться от своей миссии. В конце концов, двери оставались закрытыми. Ничего ужасающего не выбредало и не вырывалось из них, а я не собиралась поворачивать дверную ручку, чтобы заглянуть в одну из этих комнат. Думаю, часть меня практически надеялась, что что-то выскочит и нападёт на меня, чтобы в моей жизни наконец-то появилась осязаемая, опознаваемая угроза, которой можно противостоять.

Наконец, я дошла до бледно-серого камня башни. Я находилась в узком тёмном коридоре, шла как будто час, и наконец, добралась до двери хижины.

На сей раз я остановилась, чтобы изучить вырезанные символы, запомнить и найти их позднее.

Затем я толкнула дверь, посветила фонариком высоко вверх и вниз, оценивая опутанную паутиной кухню. Обнаружив, что в ней ничего не изменилось, я решительно пошагала через неё к аптеке/библиотеке, не глядя ни влево, ни вправо.

Древний гримуар лежал открытым на пьедестале, источая слабое зеленоватое свечение.

— Здравствуй, — сказала я, чувствуя себя глупо, но что-то здесь было разумным, и я подумала, что не помешает поприветствовать это.

Когда я шагнула вперёд, предложение само проступило на странице.

«Приветствую, та, что с тайной и магией в её крови. Зачем ты пришла?»

— У меня есть вопросы.

«Что ты?»

— Я… — я умолкла, готовая сказать «ведьма», и инстинктивно переключилась на: — Кайлех.

«Да».

— Ты знаешь, кто я?

«Ты только что мне сказала. Помимо этого, всё — выбор».

— Я имею в виду, какой дом — светлый или тёмный?

«Всё — выбор».

— Я Кэмерон?

Слова оставались на прежнем месте. Ничего нового не было написано. Я ещё тремя разными способами задавала вопросы о своём наследии, но слова просто оставались.

Наконец, я раздражённо потребовала:

— Кем была моя мать? Каким было настоящее имя Джоанны Грей?

Внезапно страницы заполнились словами, и подойдя ближе, я начала читать.

Существует бесчисленное множество неверных представлений о связывании силы ведьмы. Это можно сделать, но это несёт в себе чрезвычайно высокую силу. Если ведьма связывает силу другой ведьмы — гнусный поступок, совершаемый лишь в тяжелейших обстоятельствах — обе умрут. На эту пару быстро обрушится несчастный случай, и их кончина будет ужасающей и болезненной. Часто ведьма лишает себя жизни, лишь бы не пассивно поддаваться той кошмарной судьбе, что уготовила ей вселенная.

Если тринадцать ведьм работают сообща, чтобы связать силу ведьмы, умирает лишь связанная ведьма, но каждая из тринадцати вскоре пострадает от вопиющих травм и потерь. Разделённая на тринадцать кусков пирога, расплата становится более удобоваримым десертом правосудия, но заставить тринадцать ведьм согласиться в чём-либо практически невозможно: ингредиенты простого зелья, округлость полной луны, даже цвет совершенно чёрной кошки может привести к распалённым дебатам.

«Значит, — подумала я, хрюкнув, — ведьмы точно такие же, как и все остальные — категоричные и склонные к спорам».