Дом напротив

Она отложила вилку и попробовала напустить на себя строгий вид. Это ей удавалось, пока Джоэль не вошёл в столовую и Хелена не увидела его. Волосы. Босые ноги. Грязная одежда – та самая одежда, отметила она про себя, которую она нашла в его комнате, так и не поняв, откуда та взялась. Глаза были красными от слёз, но грустным он не выглядел. На левой щеке – засохшая кровь и большой красный отпечаток руки. Но самым непостижимым оказалось то, что он был абсолютно спокоен. Он сел на своё место и принялся накладывать еду на тарелку с таким видом, словно ничего не случилось.

– Где ты был? – спросила София.

– Можешь передать мне картофельный салат? – попросил сестру Джоэль.

София взглянула на маму, но сейчас Хелена не смотрела ни на неё, ни на Джоэля. София ничего не понимала.

Весь день она мечтала о том, как её «идеальный» младший братишка получит нагоняй на всю оставшуюся жизнь, после которого их мама даже не взглянет в его сторону, – а тут на́ тебе, такой поворот.

Тогда София решила взять инициативу в свои руки.

– Твоя учительница звонила, – раздражённо прошипела она, но Джоэль продолжал не отрываясь смотреть на маму, которая, в свою очередь, продолжала сверлить взглядом стол.

– Джоэль?

Ох уж эта неугомонная София.

– М-м… – промычал он, не глядя в её сторону.

– Что значит твоё «м-м»? А? Отвечай!

Джоэль промолчал, и София почувствовала, что закипает. Ну всё, хватит. Сейчас она выложит свои козыри, и тогда посмотрим, как Джоэль запоёт. Должен же он выйти из себя. Она уже предвкушала, как он перепугается, как будет просить, умолять её, чтобы она перестала, но она сполна насладится его унижением.

– Где ты шлялся вместо того, чтобы быть в школе? – задала София свой первый вопрос.

Джоэль моргнул, и она поняла, что он всё слышит, хотя и не смотрит на сестру. Её губы расползлись в улыбке.

Но только София собралась рассказать, чем её младший братишка занимался на самом деле, как вмешалась Хелена:

– Оставь Джоэля в покое.

София не могла поверить, что это правда.

– Мама, да ты только взгляни на него! Посмотри, как он выглядит!

Хелена не стала смотреть. Она молча поднялась и вышла из столовой. София осталась сидеть, разинув рот. Потом она перевела взгляд на еду перед собой. Масляно поблескивала лужица салатной заправки – казалось, что тарелка насмешливо подмигивает ей. Неужели она слопала всё оливковое масло и майонез?

Джоэль снова попросил:

– Можешь передать мне картофельный салат?

София даже не шевельнулась, и тогда он потянулся за ним сам.

* * *

Джоэль не знал, что ему делать с вещами Джонатана. Он не хотел оставлять их в своей комнате, но в то же время чувствовал, что и выкинуть их будет неправильно. Следует ли отнести их обратно Элизабет? Он сомневался, что она этому обрадуется.

Джоэль достал чёрный мешок для мусора и сложил всё в него. Снял с себя одежду Джонатана и убрал её вместе с обломками жёлтого плеера. Следом полетели рисунки, вырезка из газеты с некрологом и магнитофонная кассета.

Одежда, в которой он был, когда пошёл в школу сегодня утром, осталась лежать в ванной Заброшенного Дома вместе с рюкзаком, иначе бы он выкинул даже их.

Последнее, что он сделал, – стёр с компьютера сочинение и отправил его единственную бумажную копию в компанию к остальным вещам, которые были ему больше не нужны. Смешно: всего несколько часов назад всё это приводило его в восторг, а теперь он стремился как можно скорее от этого избавиться.

Сразу после того как Ева сообщила, что он не выиграл конкурс, в голове Джоэля забрезжила одна мысль. Он подумал, что её семья, возможно, тоже пострадала, когда консервный завод закрылся. Так что она вполне может быть одной из тех, кто винит во всём семью Андерссонов и Линде, и поэтому ей не понравилось его сочинение.

Но теперь Джоэль думал, что Мария действительно написала хорошее сочинение и по праву выиграла конкурс. Новое объяснение с каждой минутой нравилось ему всё больше.

Он отнёс мешок с вещами в гараж и, когда закрывал туда дверь, бросил взгляд на Заброшенный Дом. Снаружи нельзя было догадаться, что внутри кто-то есть, и тем не менее Элизабет продолжала там оставаться. Совсем как тогда, когда он перебрался обратно через пустые картонки у подножия чердачной лестницы и открыл дверь в коридор.

Она ждала его и тут же обняла, притянув к себе.

– Ты вернулся, – шептала она ему на ухо. А потом качала его, как ребёнка, плакала и называла Джонатаном. И Джоэль позволял ей всё.

Ему хотелось, чтобы его мама вела себя с ним так же. Нет, он не хотел, чтобы она тоже называла его Джонатаном – боже упаси снова это услышать, – лишь бы она не избегала его, запираясь у себя в спальне. Разве что после нервных часовых разговоров по работе, когда в её комнате на некоторое время воцарялась тишина.

Джоэль перевёл взгляд с Заброшенного Дома на свой собственный и нашёл окна маминой спальни. Мама была там, у окна. Он смотрел на маму, а мама смотрела на него. Потом она отошла в глубь комнаты.

* * *