Дом шелка. Мориарти

Мы снова погрузились в молчание, стараясь сберечь силы и понимая, что жить нам осталось недолго. Неужели нам суждено умереть прямо здесь, когда кровь буквально стынет в жилах? Джонс явно прав. Это большой мясной рынок – со специальными холодными комнатами. Стены вокруг нас забиты древесным углем, где-то неподалеку похрустывает охлаждающий компрессор, в результате в камеру закачивается ледяной и потому смертоносный воздух. Машина эта относительно новая, возможно, мы будем ее первыми жертвами… Большое утешение, что и говорить.

Я все равно отказывался верить, что нас хотят убить, – уж точно не сейчас! – поэтому решил ни за что не отключаться. Эдгар Мортлейк дал понять, что говорить с нами желает сам Кларенс Деверо. Значит, наши страдания лишь прелюдия к этой встрече. Скоро все закончится. Одеревеневшими пальцами я залез в карман, но оказалось, что ножа, который я всегда ношу с собой, там нет. Впрочем, велика ли разница? Я все равно не в том состоянии, чтобы им воспользоваться.

Прошло много времени, даже не скажу, сколько именно. Я понимал, что погружаюсь в глубокий сон, словно соскальзываю в расщелину. И знал: стоит закрыть глаза, они могут больше и не открыться… но сон забирал меня в свои объятия. Я перестал дрожать. Это было какое-то странное состояние, неподвластное холоду или гипотермии. Я был уже готов прекратить сопротивление, как вдруг дверь открылась и вошел человек – всего лишь силуэт в мерцающем свете. Это был Мортлейк. Он окинул нас взглядом, полным презрения.

– Все еще на этом свете? – поинтересовался он. – Тогда идите сюда. Мы все для вас приготовили. Сюда, господа. Все готово. Говорят вам, поднимайтесь! Вас ждет приятная встреча!

Стоять мы не могли. В помещение вошли трое, они подняли нас на ноги, при этом обращались с нами так осторожно, будто мы и сами превратились в туши. Странно – эти люди касались меня руками, но мне было все равно. Но оттого, что дверь открыли, температура повысилась, и моя замерзшая было кровь все-таки ожила. Оказалось, что я могу двигаться. Я видел, как Джонс стоит, перенеся вес тела на палку, стараясь хоть как-то восстановить попранное достоинство, но тут его подтолкнули к двери. Тратить силы на Эдгара Мортлейка мы не стали. Зачем? Он уже дал нам понять, что наша боль и унижение ему только в радость. Мы были полностью в его власти, и любое наше слово нам только навредило бы. С помощью молодцов, наверняка сопровождавших нас от самого кладбища, мы выбрались из склада и оказались в сводчатом коридоре из грубо сложенных камней, напомнившем мне гробницу. Ноги совсем онемели, и идти было трудно, мы спотыкались, но все-таки пришли к лестнице, которая вела вниз, теперь дорогу освещали газовые фонари. Нас пришлось наполовину тащить, иначе мы бы просто упали. Воздух стал теплее. Дыхание уже не было ледяным. Я чувствовал, что конечности мои оживают.

У подножия лестницы тянулся еще один коридор. Мне показалось, что мы достаточно глубоко под землей. Воздух как-то потяжелел, уши облепила особого рода тишина. Я уже шел без поддержки, а Джонсу путь давался мучительно, он был вынужден опираться на палку. Мортлейк шел где-то сзади, несомненно полный предвкушений. Мы повернули за угол и резко остановились. Глазам открылось нечто необычайное: перед нами простиралась длинная подземная камера, о существовании которой наверняка не имели понятия пешеходы наверху.

Кирпичные стены, сводчатые потолки с арками, множеством арок друг напротив друга в две линии. Над головой – стальные балки, с них на ржавых цепях свисают крюки. Основание – старинный, видавший виды булыжник, а на нем, пересекая и вливаясь друг в друга, уходят в земные недра трамвайные пути. Все освещено газовым светом, от ламп идет фосфоресцирующая дымка, она висит в воздухе зимним туманом. Сам воздух влажный, напитанный запахом гнили. Перед нами поставили пару столов с какими-то предметами, изучать которые у меня не хватило сил, тут же принесли два расшатанных деревянных стула: один для Джонса, другой для меня. Нас ждали еще три человека, в итоге – шесть. Они являли собой еще более мрачное зрелище, чем в «Пути покойника», ведь мы были их пленниками, целиком в их руках. Теперь покойниками были мы.

Все они молчали, но какие-то голоса были слышны – они эхом прилетали из невидимого далека. Что-то лязгнуло, будто стукнулись две стальные болванки. Видимо, все сооружение было достаточно большим и мы находились в удаленном его углу. Я подумал: а не закричать ли, не позвать ли на помощь? Нет, бессмысленно. Никакой спасатель не поймет, откуда идет звук, да и я не успею произнести двух слов, как получу по голове.

– Сядьте! – отдал приказ Мортлейк, и нам пришлось подчиниться.