Дом Цепей

— Нет, — ответил Карса, принимаясь смазывать левую руку. — Я не из вашей породы, Уригал. У меня есть корни. Ты хотел удержать меня своими цепями? Ведь это ты набросил их на меня. Ты обрек души убитых мною вечно ненавидеть и преследовать меня. Твое проклятие, Уригал, мешает мне жить. Но тебе этого мало. Ты хочешь закабалить меня еще сильнее. Ничего не скажешь, здорово придумал: бог в положении узника!

— Я чувствовал, что ты откажешься, — невозмутимо произнес Уригал. — Но тебя ждут в другом месте. В доме Цепей.

— Да, Рыцарь Цепей, поборник Увечного Бога!

— А ты многое узнал, Карса Орлонг.

— Это верно, т’лан имасс, — ответил Карса, глядя на свои окровавленные ладони. — И скоро вы все в этом убедитесь.

Глава пятнадцатая

Сколько раз еще, милый странник, тебе придется заново проходить этот путь?

Кайсан

Поросшие лесом Ватарские холмы тонули в густых облаках пыли, поднимаемой Четырнадцатой армией. Дневной зной достиг наивысшего предела. Казалось, солнце выжгло ветер, а на скалах можно было жарить мясо. Сержант Струнка замер, растянувшись на земле и накрывшись плащом песочного цвета. Он внимательно разглядывал местность, простиравшуюся к юго-западу. Пот катился у него по лбу, исчезая в рыжей с проседью бороде.

Там, куда смотрел сержант, множились вражеские всадники, появлявшиеся со стороны одана. Закончив наблюдение, Струнка подал знак солдатам своего взвода. Те выползли из укрытий на гребне холма. Сержант подождал, пока все переберутся в условленное место, а затем и сам пополз туда.

За последние недели стычки с отрядами пустынных воинов стали обыденным явлением. Четырнадцатую армию атаковали с момента ее вступления в пределы Дожаль-одана. Потом были довольно жаркие сражения с племенами кхиран-дхобри возле курганов Таттимон и Санимон. Но еще никогда по пятам малазанцев не двигалась целая армия. Струнка перебирал в памяти местные племена. Ничего похожего. Народ, выставивший не менее трех тысяч воинов, был ему незнаком.

Над головами вражеских солдат поднимался целый лес знамен. На длинные копья, помимо разноцветных полос материи, были насажены рогатые черепа зверей и черепа поверженных противников. Большинство доспехов были кожаными, хотя кое-где под черными телабами поблескивали также и бронзовые. Струнку удивили искусно сделанные шлемы, многие из которых украшали вороньи перья.

«А ведь рукопашного боя не избежать, — подумал сержант, пробираясь туда, где ждали его солдаты. — Одно дело стрелять из арбалетов и идти в оцеплении. И совсем другое, когда на тебя вот так попрут… Ладно, когда-то это должно было случиться».

Улыбочка вся сияла, будто предвкушала увлекательную игру.

— Вот что, красавица. Садись на свою клячу и скачи к лейтенанту. Похоже, нас ждет сражение.

По чумазому скуластому лицу Улыбочки текли струйки пота. Девчонка молча кивнула и отправилась выполнять приказ.

— Ты, Бутылка, давай к Геслеру. Пусть передаст Скучню, что нам всем нужно срочно потолковать. И быстро, пока здесь не появились вражеские дозорные.

— Слушаюсь, сержант.

Достав бурдюк с водой, Струнка промочил горло, затем вручил кожаную флягу Смоляку. Кивнув Спруту, сержант вместе с ним вернулся на гребень холма.

Два бывалых солдата глядели, как внизу ширится и разрастается вражеская армия.

— Этим ничего не стоит нас потрепать, — пробормотал сержант. — Но тогда почему они едут так странно, впритык? Никакого простора для маневра не остается.

Спрут кивнул, прикрывая глаза ладонью.

— Либо затевают что-то хитроумное, либо… Ох, неспроста все это, Скрип. Они же знают: мы совсем рядом, но тогда где их боевое построение? Или пыль нам в глаза пускают? Ждут ночи, чтобы вломиться в лагерь? А где их дозорные?

— Да вон же они.

— Не похоже. У пустынных воинов другие повадки.

Шуршание камней за спиной заставило Струнку и Спрута обернуться. К ним с двух сторон приближались вражеские конники. Одному Худу известно, когда они успели обогнуть холм. Еще полтора десятка всадников взяли в кольцо солдат взвода Струнки.

Сержант поднялся на ноги. За ним встал и Спрут, у которого на этот раз не оказалось при себе ни одного «морантского гостинца». Оттягивая время, оба побрели вниз по склону, туда, где стояли Корик со Смоляком. Понимая бессмысленность сопротивления, парни опустили заряженные арбалеты. Геслера и его ребят тоже окружили.

— Кажется, я знаю, кто они такие, — шепнул Струнке Спрут.

Ни на ком из дозорных не было бронзовых доспехов: те, что проглядывали из-под обычных телаб, казались сшитыми из кожи каких-то рептилий. К плечам воинов были прикреплены стреловидные вороньи перья, а лица их отличали непривычная для здешних мест бледность, а также бороды и длинные усы. У каждого на обветренных щеках чернели вытатуированные слезы.

Помимо копий, всадники были вооружены тяжелыми кривыми саблями, висевшими за спиной в деревянных, отороченных мехом ножнах. А еще у всех в ушах болтались странного вида серьги из вороньих лап.