Дом Цепей

— Это, мой юный друг, самая впечатляющая история из всех, которые ты уже слышал и когда-либо еще услышишь. Не пытайся найти ей объяснение, ибо тогда тебе придется согласиться, что не все можно объяснить. — Синнигиг уселся, скрестив ноги, и продолжал: — В ту пору моя дорогая Фирлис была еще совсем маленькой… тебе трудно поверить, что когда-то она была ребенком, но это так. Да, Карса Орлонг, моя сестра была грудным младенцем, когда в наши края вторглись т’лан имассы. Нам с Арамалой удалось спрятаться. Нашу мать убили, а с малышкой Фирлис они поступили так, как всегда поступали с яггутскими ребятишками. Ее пронзили копьем, пригвоздив к земле. А дальше произошло то, чего не ожидали ни мы, ни т’лан имассы. Копье сие, видишь ли, было сделано из местного дерева. Оно впитало в себя жизненные соки Фирлис и ожило. Пустило корни, появились ветки, зазеленели листья. И в благодарность дерево отдало часть своих жизненных соков моей сестре. Так они и росли, питая друг друга, дабы противостоять смерти. И сейчас Фирлис дает жизнь дереву, а дерево дает жизнь ей.

Карса облокотился на свой меч.

— Но при чем тут яггские лошади?

«В этом нет моей особой заслуги, Карса Орлонг. Яггские лошади редко дают потомство, но моя кровь сделала их долгожителями. В противном случае эта порода уже исчезла бы совсем».

— Думаю, не исчезла бы. Мои соплеменники-теблоры разводят точно таких же.

«Рада слышать. Здесь на яггских коней охотятся».

— Кому может прийти в голову охотиться на лошадей?

«Кому? Треллям, дальним сородичам теломен-тоблакаев».

Услышав это, Карса нахмурился. Ему вовсе не хотелось находиться хотя бы в дальнем родстве с треллями.

— Одного я недавно встретил. Его звали Маппо.

«Я знаю Маппо. Он странствует вместе с Икарием. Стрелы Икария сделаны из моих ветвей. Икарий лишен памяти. Он забывает, что приходил сюда, и каждый раз заново просит у меня сердцевину. Он мечтает сделать устройство, измеряющее время».

— А зачем ему нужна твоя сердцевина?

«Затем, что только она способна противостоять разрушительному воздействию времени».

— Неужели ты согласна выполнить его просьбу? — удивился Карса.

«Нет, конечно. Отдав ему сердцевину, я бы погибла. Я откупаюсь от Икария. Его лук и стрелы сделаны из моих ветвей».

— И ты что же, не можешь от него защититься?

«Никто не способен противостоять Икарию, Карса Орлонг».

Юноша усмехнулся.

— Недавно мне пришлось сразиться с Икарием. Пока что наш поединок закончился вничью. — Он провел пальцами по кремневому лезвию. — Когда мы встретимся снова, то Икария не спасет даже его дружок Маппо.

Стало тихо. По лицу Синнигига Карса догадался, что брат и сестра мысленно переговариваются. Яггут поглядывал на теблора, и в его охристых глазах мелькала тревога. Наконец Синнигиг громко вздохнул и объявил:

— Сейчас Фирлис призовет сюда лошадей из ближайшего табуна. Увы, других поблизости нет. Яггских лошадей становится все меньше.

— И большой этот табун?

«Пока не могу сказать, Карса Орлонг. В табуне редко бывает больше дюжины лошадей. Те, которых ты увидишь, — одни из последних. А может, и самые последние лошади Ягг-одана».

Из долины послышался тяжелый стук копыт. Воитель встрепенулся.

— Их явно больше дюжины, — вполголоса произнес он.

Синнигиг поднялся, морщась от боли в суставах.

Теперь уже от конского топота сотрясался весь холм. Дерево дрожало, как под напором ветра. В мозгу Карсы послышался испуганный крик Фирлис.

Их были сотни — серо-стальных лошадей, более рослых, чем теблорские. Они неслись, тряся густыми черными гривами. Запрокидывая головы, скакали жеребцы. Окруженные резвыми жеребятами, бежали крутобедрые кобылы.

Да какое там сотни, их были тысячи! Пыль, поднятая конскими копытами, образовала клубящуюся завесу, сравнимую с Вихрем Дриджны.

И вдруг топот стих. Все животные разом замерли, взяв холм в серо-стальное кольцо. Облако пыли медленно уплывало в просторы Ягг-одана.

— Ну вот, а ты говорила — самые последние лошади, — усмехнулся Карса, поворачиваясь к дереву, скрывавшему Фирлис. — Да я у себя на родине никогда не видел, чтобы в табунах было столько жеребят. И таких громадных табунов тоже не встречал. Их сюда прискакало никак не меньше пятнадцати тысяч.

Потрясенная яггутка молчала. Ветви и листья ее дерева до сих пор дрожали от струй жаркого воздуха.

— Ты прав, — сказал Синнигиг, не сводя глаз с теблора. — Многие табуны проскакали немало лиг, держа путь сюда. Они откликнулись на призыв. Не на призыв Фирлис, а на твой, Карса Орлонг. Вот и еще одна загадка, на которую нет ответа. А теперь советую тебе не терять понапрасну времени и выбрать подходящего коня.

Юноша рассеянно кивнул. Он уже впился глазами в лошадей.

«Ты говорил, что раньше у тебя был деревянный меч. Из какого дерева?» — спросила Фирлис.

— Из железного. Другого здесь не нашлось. А на родине мы делаем мечи из кровавого дерева.

«А кровавое масло вам знакомо?»

— Да. Мы втираем его в лезвия мечей.

«Оно въелось в твои ладони, Карса Орлонг. Лошади почуяли его запах».

— У меня нет с собой ни капли кровавого масла.