Дом Цепей

Когда-то, еще только-только появившись, Ша’ик Возрожденная пожелала узнать все, что скрывала душа Фебрила, все его явные и тайные помыслы. И вполне в этом преуспела. Фебрил слышал ее голос, как будто она постоянно присутствовала в его мозгу. Помнится, тогда он не на шутку встревожился. Но потом вторжения Ша’ик стали все более редкими. Старик приписывал это своей умелой защите. Он неутомимо окружал себя магическими преградами, пока Избранница не натолкнулась на непроницаемую стену.

Фебрилу нравилось так думать, однако вполне возможно, что правда была куда менее лестной для него. Не исключено, что дело было не в его преградах, а во влиянии богини на Ша’ик, благодаря которому Избранница становилась все более безразличной к окружающей жизни.

«А может, я уже мертв, только пока не знаю об этом? — вдруг подумалось Фебрилу. — Все, что я замышлял, известно Ша’ик и богине Вихря. Разве только у меня одного имеются шпионы? Нет. Корболо намекал, что у него есть свои доверенные люди. И мне не осуществить свои замыслы без помощи его искусных убийц».

Фебрил горестно улыбнулся. Такова природа едва ли не всех игр, которые ведут люди. Им постоянно приходится таиться не только от врагов, но и от союзников, поскольку очень часто жизнь без предупреждения меняет тех и других местами.

Тем не менее Фебрил продолжал доверять Камисту Релою. У высшего мага были все основания придерживаться общего замысла действий. Замысла, построенного на изощренном предательстве, ибо только оно позволяло Камисту уцелеть в водовороте грядущих событий. Наряду с этим имелись также и некие скрытые тонкости, касавшиеся самого Фебрила. Дело может повернуться так, что грядущие события окажутся губительными для всех, кроме него. Что ж, Фебрила вполне устраивал и такой исход.

«Они все считают себя слишком умными, и в этом их главный просчет. А я сам? — обратился к себе старик. — Скажи честно, дорогой Фебрил, разве ты не полагаешь, что превосходишь остальных умом?»

Он улыбнулся, глядя на стену Вихря. Не так важен ум, как способность ничего не усложнять. Излишняя сложность неизбежно открывает путь ошибкам. Оказываешься в положении солдата, которому поутру никак не отвязаться от прилипчивой шлюхи.

«Ничего, я сумею избежать этой ловушки. Я не отягчен пороками, как Бидитал, существенно усложнивший себе жизнь. Правда, все его пороки ставят жреца в зависимость от меня; так что грех жаловаться».

— Свет солнца вновь изгнал тьму.

Фебрил вздрогнул и обернулся назад.

— Избранница?

— Прости, что напугала своим внезапным появлением. Глотни воздуха, а то у тебя сердце готово выпрыгнуть из груди. Успокойся. Я подожду. У меня хватит терпения.

Ша’ик стояла сбоку от него. Солнце светило так, что ее тени Фебрил увидеть не мог. Но как ей удалось неслышно приблизиться? Давно ли она здесь?

— Избранница, тебе захотелось вместе со мной приветствовать новый день?

— А я как раз думала, зачем ты приходишь сюда каждое утро.

— Эта привычка — одна из немногих, свойственных мне. Остальные столь же скромны.

— Позволь заметить, Фебрил, что следование простым привычкам плоти еще вовсе не является доказательством того, что твой разум стремится к такому же совершенству.

Фебрил промолчал. Он даже не пытался унять бешено стучащее сердце.

— Какое слово я только что произнесла? Совершенство? Оно удивило тебя. Думаю, мне нужно пояснить свою мысль.

— Я слушаю тебя, Избранница, — хрипло выдохнул старик.

— Стена Вихря пропускает лишь рассеянный солнечный свет. Поэтому я вынуждена поправить тебя, Фебрил. Ты думаешь, что глядишь на восток. Увы, там, куда ты смотришь, — северо-восток. И в действительности солнце находится вон там… Не надо так волноваться, высший маг. Мы все допускаем ошибки. Эта — еще не самая страшная. Я хотела бы поговорить о другом. Почти все считают, что моей богиней управляет гнев, и потому она изливает свой собственный гнев на других. Наверняка ты знаешь о нелепых россказнях, будто голод богини неутолим. Однако на самом деле она вовсе не питается человеческими жизнями. Те, кто утверждает подобное, не понимают скрытой за всем этим аналогии.

— Так объясни, Избранница.

— Богиня не питается жизненной силой своих приверженцев. Она делает их маленькими магнитами, притягивающими жизненную силу. Как видишь, это несколько отличается от особенностей стены Вихря. Та рассеивает свет солнца, вбирая его в себя. Ты когда-нибудь пытался пройти через эту стену? Особенно ближе к сумеркам, когда она впитала в себя жар всего дневного солнца? Если бы ты дерзнул, стена мгновенно сожгла бы тебя дотла. Теперь понимаешь, что видимое не всегда является таким, каким оно нам кажется? Обугленный труп. Согласись, жуткое зрелище. Чтобы противостоять стене Вихря, нужно быть либо уроженцем пустыни, либо могущественным магом. Или же… глубоко закутаться в тени.