Дом Цепей

На другой день после нападения на лагерь и гибели сетийцев Струнка нарочно замедлил шаг, поравнявшись с Бутылкой и Смоляком. Хотя лицо сержанта сохраняло всегдашнюю невозмутимость, однако на душе у него было на редкость паршиво. Оказалось, что в здешнем одане обитает еще одна порода скорпионов, и Четырнадцатая армия на себе испытала укусы их ядовитых жал. Вид у многих солдат был понурый, от недавней уверенности не осталось и следа. Первая кровь, которую им пришлось попробовать, была их собственной. Но это еще куда ни шло, гораздо хуже уныние. Впасть в него легко, а выбираться — как из того проклятого ущелья.

«Надо любой ценой расшевелить ребят».

— Кстати, Бутылка, а как там наш скорпиончик поживает? — спросил он у взводного мага.

— Веселая Парочка? Как всегда: шкодливый и голодный.

— А как продвигается натаскивание? — обратился сержант к Смоляку.

Тот хмуро поглядел на него из-под шлема.

— Пока особо похвастаться нечем. Я еще не до конца понял его повадки. Вот разберусь, и тогда дело пойдет быстрее.

— А я так думаю, пора уже устраивать состязание. Сегодня вечером, как только разобьем лагерь. Известите остальных.

Головы обоих солдат повернулись к Струнке.

— Сегодня? — переспросил Бутылка. — После всего, что…

— Ты не ослышался. Именно нынче вечером. Геслер со Скучнем уже готовят своих любимцев.

— Но тогда соберется целая толпа, — недоверчиво мотнул головой Смоляк. — Лейтенант сразу заметит.

— Не только лейтенант, — ответил Струнка. — Но мы постараемся не поднимать лишнего шума и не собирать толпу. Применим старую солдатскую манеру оповещения. Если ты о ней не слышал, потом расскажу.

— Веселую Парочку точно убьют, — пробормотал Бутылка, сразу перестав улыбаться. — А я ведь его каждый вечер кормил. Ловил ему больших жирных накидочников. Он набрасывался на них и начинал пировать. От мотылька не оставалось ничего, кроме крылышек. А потом Веселая Парочка полночи чистил свои клешни и облизывал губы.

— Губы? — послышался удивленный голос Улыбочки. — Ну ты и загнул! У скорпионов не бывает губ.

— А ты откуда знаешь? — осадил девчонку Бутылка. — Ты же и близко к нему не подходила.

— Если я подойду близко к скорпиону, то убью его. Да и любой здравомыслящий человек сделает то же самое.

— Здравомыслящий? Видел я такое… здравомыслие. Хватают бедного скорпиона и начинают обрывать ему лапки, потом клешни, потом хвост. Живодеры!

— А как же еще узнать, есть у скорпионов губы или нет?

— И как только в Веселую Парочку влезает целый накидочник? — поразился Смоляк.

— Сам удивляюсь, — кивнул Бутылка. — Такая кроха. А кстати, сержант, я все хотел спросить, а почему вы со Спрутом дали ему такое странное имя — Веселая Парочка?

— А вот это наша тайна, — тихо проговорил Струнка.

— Да какая тут может быть тайна?

— Погоди, со временем узнаете, почему я выбрал именно скорпиона породы «птичье дерьмо».

— Как это выбрали? Вы же тянули жребий.

Сбитые с толку солдаты замолчали. Струнка улыбнулся и небрежно пожал плечами.

— Охота — дело простое. Чтобы убить покалеченную бабочку, особой хитрости не нужно. Скорпионы сражаются лишь тогда, когда требуется защитить свои владения или потомство. Вот тут стоит взглянуть на «птичье дерьмо». Ты, Бутылка, думаешь, что Веселую Парочку сегодня убьют? Уже приготовился горевать по своему любимцу? Успокойся, парень. Струнка знает о твоем нежном сердце и не хочет, чтобы оно было разбито…

— Сержант, вы бы перестали именовать себя Стрункой, — вдруг сказал ему Бутылка. — Мы же все в курсе, кто вы такой и как вас зовут по-настоящему.

— Вот незадача, — почесал бороду сапер. — А если вдруг командование прознает?

— Не бойтесь, Скрипач, не прознает.

— Я же не говорю, что вы намеренно меня выдадите. Но мало ли, где-нибудь крикнете в пылу сражения.

— Сержант, да разве в пылу сражения кто-то будет прислушиваться к нашим крикам?

Скрипач смерил парня взглядом и усмехнулся.

— Верно подмечено. И все равно следи за тем, что говоришь и когда говоришь.

— Понятно, сержант. А теперь расскажите нам про свою уловку со скорпионами.

— Имей терпение. Сам все увидишь.

Струнка замолчал, увидев нескольких всадников, двигавшихся вдоль колонны.

— Подтянись, ребята. Офицеры едут.

Сержанту сразу бросилось в глаза изможденное, постаревшее лицо Гамета. Нет ничего паршивее, чем затащить отставника обратно в действующую армию. Пока солдат служит, армия, невзирая на все тяготы, является его хребтом. Выйдя в отставку, он лишается этой опоры. Обрести ее снова бывает крайне трудно, а порою и невозможно. Если до сих пор Гамет просто держался в стороне, то сейчас по всему чувствовалось, что в нем произошел надлом. Похоже, старик утратил веру в себя.

Вместе с Гаметом к ним приближались капитан Кенеб и лейтенант Раналь. Нарочито-мрачное выражение лица лейтенанта всегда вызывало у Струнки усмешку.

«Ох и глупый парень. Нацепил на себя эту дурацкую маску и думает, что так он выглядит старше и опытнее. А на самом деле такая морда бывает у тех, кого мучают запоры. Хоть бы Кенеб ему, что ли, подсказал».