Дома моей души

И еще, я так понимаю про себя, что они видели, что мне давать что-либо для порчи не стоит.

А особого шитья у меня не получалось.

Так в силу разных обстоятельств и отсутствия прилежания на поприще швейного дела, я осталась подмастерьем навсегда.

Моя задача была наживулить или распороть.

Хотя все азы рукодельных искусств я прошла под руководством моих родных мастериц на микрообрезках, которые им всё равно приходилось выбрасывать. Таким образом КПД использования тканей был очень высок, но я никак не могла увидеть результаты своего труда из-за микроскопичности поля деятельности. Это здорово меня охладило от рукоделий.

В общем, как пел один кот в моих любимых радиопостановках, «семь классов прошел, восьмой коридор». Про себя в рукодельном искусстве я могу сказать, что я как профессор из анекдота. Могу рассказать досконально, как сделать, благодаря цепкости моей памяти. Но сделать…!

Это для меня – подвиг Геракла.

Но вот мы с Вовкой собрали мой портфель, каждый из нас прошёлся с ним по комнате с боевой выправкой. После этого мы еще пару раз всё в нём переложили и попробовали на зуб. Мы пролистали все – две мои тетрадки, разглядывая в них линейки и клеточки.

С тех пор я прониклась к тетрадным полям, очерченным красной линией, большим уважением. Не помню каверз про знаменитую непроливайку, мама не доверила нам её, сама залила из пузырька чернила и водрузила её на дно портфеля в самый угол, после чего запретила трогать портфель. Нам хотелось бы и поесть, аппетитом мы явно не страдали. И моя любовь к кашам пронесена через всю мою жизнь.

Но мамка сидела какая-то необычная, задумчивая. И мы не решились её просить, понимая, что всё равно, она сейчас нас не услышит. Она глядела на стену над своей кроватью. Там висела её и наша гордость. Высоко на гвозде были зацеплены плечики, а на них висело МАМКИНО ВЫХОДНОЕ платье. Синее из тонкой дорогой шерсти. Оно очень шло нашей зелено-голубоглазой мамке. Когда к нам приходили гости, или родители шли в гости, мамка одевала это платье, заплетала свои косы и укладывала их высоко на голове. Она брала духи «Красная Москва» и прижимала к горлышку пузырька палец, чтобы не пролить. Потом этим пальцем мазала свои волосы. Платье она никогда не мазала, боясь его испортить.

И мы с Вовкой были с ней согласны, такую красоту с разными строчечками нельзя портить.

По нашей красивой от кружев комнате растекался аромат духов. Мамка радовалась празднику.

А мы радовались возможности поскакать втихаря на постелях после ухода родителей. Мы их расправляли «на ночь» и валтузили на них друг друга пока не сваливались спать.

Я и сейчас заправлю любую кровать получше любой горничной. Их заправка была первой моей обязанностью уже с пяти лет. Так что к школе я была асом в этом деле, как, впрочем, и все другие девчонки.

Мамка наша была аккуратисткой. Её все побаивались на пароходе.

Нас воспитывали в свободном режиме. Но! Что касалось порядка и уборки в доме!

До сих пор я не лягу спать, если где-то непорядок. Я просто физически не смогу этого сделать.

Но …Она велела нам не мешать, ведь ей надо шить мне форму. Фартук купили, а форму не получилось.

Мы завалились спать, и вскоре дрыхли без задних ног.

Утром на гвозде, высоко на стене над мамкиной кроватью, висела моя отглаженная форма. Синяя, из тонкой дорогой шерсти.

Увидев такую красоту, мы с Вовкой от радости поскакали немного на кроватях. И я стала торжественно собираться в школу. Платье оказалось мне в самый раз. И я вопила от радости «Ура». Мамка заплела мне косы, ленты из них, почему-то, норовили выскользнуть прочь.

С трудом ей удалось собрать мои волосы. Торжественным маршем, по одному, мы двинулись к школе. Мимо шли такие же гордые красавицы и красавцы. Но формы у всех были коричневые. Мамка оправдывалась соседкам, что не смогли пока «достать» мне фабричную».

Услышав это, я завопила, что эта лучше и другой мне не надо. Ведь моя форма из парадного платья. Значит, и форма парадная.

Когда моя дочь, заставляя меня одеть что-либо на простой проход на работу или в магазин, слышала в ответ, что это у меня парадное, она всегда спрашивала, на какой парад я собираюсь.

Мои «выходные», «парадные», прикиды частенько старились или выходили из моды, так и не прогулявшись на парад. Но я не могла себя пересилить и одеть просто так, всуе, парадный прикид. Это почти святое. К сожалению, моя жизнь так и не привела меня к парадам. И почти всю её я пробегала в скромных юбчонках. Иногда любуясь «парадом», ожидающим в шкафу своего звёздного часа.

А тогда, я шла в парадном строю школьников в лучшем моем и … мамкином платье. И моя радость, по истине, не знала границ.

Наша мамка так больше и не сшила себе такого красивого, парадного, платья. На все праздники она долгое время одевала свое обычное, пришивая к нему кружевной воротничок.

Папкина форма висела на большой вешалке в углу за дверью, вместе со всеми нашими одеждами, и моим шикарным пальто, подаренным дедом и его бабкой.

На гвоздь мамка повесила веточку искусственного винограда на картонке, которую папка привез из поездки на курорт.