Домби и сын

Эта рчь вообще принята была съ глубоко обдуманнымъ классическимъ восторгомъ, и д-ръ Блимберъ, объяснившій напередъ свои распоряженія родителямъ благородныхъ питомцевъ, наслаждался эстетически и раціоналистически въ эту счастливую минуту своей жизни. М-ръ Тозеръ преподнесъ доктору отъ лица всхъ массивную серебряную чернильницу, и это преподношеніе м-ръ Тозеръ сопровождалъ удивительно витіеватою рчью, въ которой находилось пятнадцать цитатъ латинскихъ и семь греческихъ, съ весьма незначительною порціею англійскаго текста. Такая необычайная ученость президента возбудила во всхъ другихъ джентльменахъ очень непріятное чувство зависти и досады, и они основательно длали по этому поводу замчанія врод слдующихъ: — "О! а! видишь, какой выскочка этотъ старый Тозеръ! Изволилъ отличаться на наши денежки! Разв мы для него собирали подписку-то? Кто его просилъ сочинять эту рчь? Такъ нтъ, пойду, дескать, на отличку. Какъ будто чернильница-то его! Покупай, пожалуй, на свои деньги, и говори хоть двадцать рчей!" — Множество и другихъ подобныхъ упрековъ сыпалось на краснорчиваго витію, и должно согласиться, на сколько вс эти упреки были справедливы, на столько же и остроумны.

Ни словами, ни намеками молодые джентльмены не были извщены о чемъ-нибудь врод того, что въ скоромъ времени иметъ совершиться бракосочетаніе Фидера, магистра всхъ искусствъ, съ прекрасною Корнеліею Блимберъ, единственною дщерію доктора всхъ наукъ. Д-ръ Блимберъ не преминулъ бы придти въ необычайное изумленіе, еслибы какой-нибудь дерзновенный заикнулся передъ нимъ объ этой матеріи. За всмъ тмъ молодые джентльмены постигали въ совершенств настоящую субстанцію этого вульгарно-хозяйственнаго пункта, и потому, передъ отъздомъ къ своимъ роднымъ, они свидтельствовали м-ру Фидеру глубочайшее почтеніе и преданность.

Итакъ, романтическія грезы м-ра Фидера, во славу Юпитера и Аполлона, готовы были осуществиться на самомъ дл. Достопочтеннный содержатель классическаго заведенія ршился сдать свои дла и вмст съ длами прекрасную миссъ Корнелію Блимберъ, перестроивъ заново домъ и выкрасивъ его новой классической краской. Перестройка началась въ самый день отъзда молодыхъ джентльменовъ, a вотъ наступило, наконецъ, внчальное утро, — и ce лпообразная Корнелія, въ новыхъ синихъ очкахъ, готовится идти, яко горлица изъ отчаго дома, и шествовать съ подобающимъ тріумфомъ къ алтарю гименея.

Д-ръ Блимберъ съ своими учеными ногами, и м-съ Блимберъ въ сиреневой шляпк, и м-ръ Фидеръ, магистръ искусствъ, съ своими длинными щиколками и щетинистыми волосами, и братъ м-ра Фидера, Альфредъ Фидеръ, баккалавръ теологіи и философіи, готовившійся совершить бракосочетаніе, собрались въ гостиную и пребывали въ благоговйномъ самосозерцаніи. Черезъ нсколько минутъ величественно вошли Корнелія, очаровательная, какъ всегда, увнчанная померанцовыми цвтами и окруженная своими подругами. Торжественная тишина и классическое спокойствіе. Но вдругъ дверь отворилась, и подслповатый малый громкимъ гласомъ возопилъ:

— М-ръ и м-съ Тутсъ!

Немедленно за этой прокламаціей вошелъ м-ръ Тутсъ, значительно пополнвшій и потолствшій, и подъ руку съ нимъ черноокая леди, очень недурная и весьма прилично одтая.

— М-съ Блимберъ, — сказалъ м-ръ Тутсъ, — позвольте вамъ представить мою жену.

М-съ Блимберъ была очень рада принять супругу м-ра Тутса. М-съ Блимберъ не отличалась большою снисходительностью, но была очень добра.

— И, такъ какъ вы меня знаете издавна, — говорилъ м-ръ Тутсъ, — то ужъ заодно, позвольте васъ уврить, что моя супруга презамчательнйшая изъ всхъ возможныхъ жеищинъ.

— Милый! — возразила м-съ Тутсъ.

— То есть, я вамъ скажу, что именно такъ, — продолжалъ м-ръ Тутсъ, — увряю васъ, м-съ Блимберъ, она, что называется, самая экстраординарная женщина.

М-съ Тутсъ засмялась отъ полноты души, и м-съ Блимберъ подвела ее къ Корнеліи, которая въ эту же минуту не замедлила получить достодолжные комплименты отъ м-ра Тутса. Между тмъ д-ръ Блимберъ повторялъ:

— Браво, Тутсъ, браво! Вотъ и вы поклонникъ гименея и достойный гражданинъ. Браво!

Раскланявшись такимъ образомъ съ незабвеннымъ начальникомъ, м-ръ Тутсъ поспшилъ къ м-ру Фидеру, стоявшему въ углубленіи окна. М-ръ Фидеръ, парившій отъ восторга на седьмомъ неб, залился громкимъ смхомъ.

— Вотъ оно какъ, старый буршъ! — говорилъ м-ръ Фидеръ, — вотъ какъ! Вс мы забрались на эмпиреи вмсто Олимпа, не такъ ли?

— Фидеръ, — возразилъ Тутсъ, — поздравляю гебя! Если ты такъже блаженъ и счастливъ на порог супружеской жизни, какъ я, то теб нечего больше желать.

— Я, вотъ видишь, не забываю с_в_о_и_х_ъ старыхъ друзей, — сказалъ м-ръ Фидеръ. — Я ихъ приглашаю на с_в_о_ю свадьбу. Вотъ что, любезный Тутсъ!