Доминион. История об одной революционной идее, полностью изменившей западное мировоззрение

В обычных обстоятельствах приближение вооружённых всадников неминуемо вселило бы ужас в нарушителей закона, занявших коронные земли. В последнее время, однако, обстоятельства складывались весьма необычно. Прошло всего четыре месяца с того холодного зимнего дня, когда король Англии был обезглавлен перед собственным Уайтхолльским дворцом. Монарха обвинили в государственной измене. Вскоре после этого упразднена была монархия как таковая. Роялисты, которых в Англии оставалось немало, считали казнь Карла I, помазанника Божьего, не просто преступлением, а кощунством. Ничего подобного прежде не случалось, но сторонников новообразованной Английской республики именно это и радовало. У конфликта короля с парламентом, вылившегося в гражданскую войну, было множество причин; путь Карла I к эшафоту оказался долгим и запутанным; но судившие его были все как один убеждены в том, что новый путь Англии указывает перст Божий. С этим согласен был и Уинстенли. Он объявил монархию узурпацией Божьей власти. Но точно такой же узурпацией была с его точки зрения и власть каждого лорда. Подобно последователям Пелагия, поднимавшим на смех всякого, кто брался утверждать, что богатство – не тирания, Уинстенли буквально трактовал предостережения Священного Писания, которое «грозит горем богатым, приказывая им: „Плачьте и рыдайте“…» [708] Он верил, что Второе пришествие близко, но считал, что Христос не спустится с небес, а явится в телах обычных людей. И все они будут совместно владеть сокровищницей земли. После падения Адама мир наполнился злом, но он непременно вернётся в прежнее состояние. Ожидая этого благоприятного поворота событий, Уинстенли был готов подвергнуть бичеванию или даже поработить тех, кто откажется работать наравне со всеми; но подобные убеждения свидетельствуют лишь о его непоколебимой уверенности в том, что его дело – правое. Копая на холме Святого Георгия, его последователи вновь обретали рай.

Вопрос о том, как именно отнесётся ко всему этому лорд главнокомандующий, оставался открытым. Сэр Томас Ферфакс командовал армией, которая в результате реформы 1645 г. превратилась в самую грозную военную силу Европы и нанесла сокрушительное поражение королю. Но цареубийства он не одобрял. О деятельности диггеров главнокомандующему донесли ещё 16 апреля. Тогда Уинстенли вызвали в Уайтхолльский дворец для дачи объяснений, и ему удалось убедить Ферфакса в том, что диггеры не представляют угрозы для республики; теперь, спустя месяц, обстоятельства изменились. Вспыхнул бунт. Его удалось подавить лишь благодаря оперативным мерам, принятым Ферфаксом и его заместителем Оливером Кромвелем, грозным и глубоко верующим военачальником. Ночью в городе Бёрфорде, к западу от Оксфорда, они застали мятежников врасплох. Следующим утром трое бунтовщиков были казнены во дворе церкви. Порядок был восстановлен. Ферфакс направился обратно в Лондон, но его подозрения в отношении диггеров укрепились. Причины волноваться у него были. Уинстенли называл Христа, предрекавшего крах богачей и обещавшего, что бедняки наследуют землю, «величайшим, самым первым и самым истинным левеллером из всех, о которых когда-либо говорилось в мире» [709]. Звание «левеллер» – то есть «уравнитель» – Уинстенли придумал не сам. Именно так называли себя бунтовщики. Они, как и Уинстенли, верили, что богатство и чины – зло, что от природы все равны, что Христос – «Восстановитель и Исправитель потерь и падений человеческих» [710]. Но допустить, чтобы солдаты присоединились к диггерам, было нельзя. Без чинов не будет дисциплины, а без дисциплины не будет армии. Благочестивые люди Англии не могли позволить себе её лишиться: не столь прочны были их позиции. Кромвель, покинув Бёрфорд, начал готовиться к походу в Ирландию, этот рассадник папизма, где укрылись роялисты, планировавшие восстановить в Англии монархию и уничтожить всё, за что сражалась и чего достигла армия. Долг Ферфакса состоял в том, чтобы охранять тылы своего генерал-лейтенанта. Свернув с дороги, ведущей в Лондон, погружённый в раздумья главнокомандующий направился к холму Святого Георгия.