Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

Покончивъ два важнйшихъ, спорныхъ дла (это были, дйствительно, самыя важныя и оживленныя), оставалось уговорить слугъ домъ-Луи, чтобы трое изъ нихъ возвратились домой, а четвертый сопровождалъ своего господина туда, куда намренъ былъ отвести его донъ-Фернандъ. Смягчившаяся въ любовникамъ и храбрецамъ фортуна помогла окончить это дло быстре, чмъ можно было ожидать. Слуги донъ-Луи изъявили полное согласіе на сдланное имъ предложеніе, и это до того обрадовало Клару, что на лиц ея нельзя было не прочесть оживлявшей его радости. Зораида же, не понимая того, что длалось вокругъ нея, печалилась и радовалась, смотря потому, что замчала скорбь или радость — на другихъ лицахъ: въ особенности же внутреннее настроеніе ея согласовалось съ выраженіемъ лица того плнника капитана, съ котораго она не сводила глазъ, сливаясь съ нимъ душой. Между тмъ хозяинъ, замтивъ, что священникъ разсчитывался съ цирюльникамъ, потребовалъ отъ Донъ-Кихота денегъ за ночлегъ, кушанье, а также за розлитое вино и разрзанные козловые мха, клянясь, что если Донъ-Кихотъ не заплатитъ за все, до послдняго обола, такъ онъ не выпуститъ изъ корчмы ни Россинанта, ни осла Санчо. Къ счастію и. это дло было улажено священникомъ, при помощи денегъ донъ-Фернанда, заплатившаго за все, не смотря на готовность аудитора расплатиться съ хозяиномъ. Во всей корчм возстановленъ былъ, наконецъ, такой полный миръ и воцарилось такое спокойствіе, что она походила уже не на обуреваемый враждою лагерь Аграманта, которому уподобилъ ее недавно Донъ-Кихотъ, а напоминала, напротивъ, глубокій миръ Римской имперіи временъ Октавіана; и за это, какъ утверждалъ общій голосъ, слдовало благодарить высокое краснорчіе священника и щедрость донъ-Фернанда.

Донъ-Кихотъ, увидвъ себя, наконецъ, освобожденнымъ отъ всхъ перебранокъ и ссоръ, виновникомъ которыхъ былъ и онъ самъ и его оруженосецъ, подумалъ, что время бы уже пуститься въ путь, и привести скоре къ концу это предпріятіе, предназначенное совершить ему одному. И онъ отправился преклонить колна предъ Доротеей, не хотвшей, однако, отвчать ему пока онъ не встанетъ. Исполняя волю принцессы, Донъ-Кихотъ всталъ и обратился къ ней съ слдующими словами: «прекрасная принцесса! Быстрота, безспорно, есть мать удачь; неоднократный опытъ въ важныхъ обстоятельствахъ показалъ намъ, что только быстротою исполненія выигрываются сомнительныя дла. Нигд, однако, эта истина не обнаруживается такъ блистательно, какъ въ предпріятіяхъ воинскихъ; упреждая ршимостью и быстротой намренія врага, мы одерживаемъ побду прежде, чмъ непріятель успетъ приготовиться къ оборон. Внценосная дама! я говорю это потому, что намъ не къ чему, какъ мн кажется, доле оставаться въ этомъ замк; малйшее замедленіе теперь можетъ сдлаться пагубнымъ для насъ, и намъ придется когда-нибудь раскаяться въ немъ. Какъ знать? Не извщенъ ли уже великанъ своими шпіонами о моемъ намреніи поразить его и, пользуясь временемъ, которое мы такъ щедро даримъ ему, не укрпился ли онъ въ какой-нибудь неприступной крпости, о которую разобьются вс усилія моей неутомимой руки. Предупредимъ же, принцесса, быстротою движенія, замыслы врага; пустимся, не теряя ни минуты, въ путь, и врьте мн, что въ ту минуту, когда я предстану лицомъ къ лицу съ вашимъ врагомъ, вы получите все, что желаете». Донъ-Кихотъ замолчалъ. ожидая отвта прекрасной инфанты. Доротея, принявъ величественный видъ и поддлываясь подъ слогъ Донъ-Кихота, отвтила ему: «благодарю васъ, господинъ рыцарь, за ваше искреннее желаніе помочь моему великому горю; такъ долженъ поступить истинный рыцарь, ниспосланный въ міръ защищать сирыхъ и помогать гонимымъ. Да благоугодно будетъ небу исполнить наши общія желанія, и вы узнаете тогда, существуютъ ли на свт благодарныя женщины. Покорная вашему желанію, я готова покинуть этотъ замокъ сію же минуту, потому что у меня нтъ другой воли, кром вашей. Располагайте же иною, какъ знаете; — та, которая ршилась вврить вашей рук свою судьбу и защиту попранныхъ правъ ея на престолъ, не можетъ возражать на то, что повелитъ ей ваша мудрость».

— Великъ Господь! воскликнулъ Донъ-Кихотъ; предо мною преклоняется принцесса, и потому я долженъ безъ замедленія поднять и возстановить ее на прародительскомъ трон. демъ же сію минуту. Движимый нетерпніемъ скоре достигнуть далекой страны, я нахожу, что теперь вся опасность въ промедленіи. И такъ какъ небо не создало, а адъ не изрыгнулъ никого, кто бы устрашилъ меня, поэтому, Санчо, осдлывай скорй Россинаита, осла своего и иноходца принцессы; простимся съ управляющимъ замкомъ, съ этими господами и двинемся въ путь.

— О господинъ мой, господинъ мой, отвтилъ ему, покачивая головой, глядвшій на всю эту сцену Санчо, — окажу я вамъ, ни кого не задвая, что случилась въ деревн такая бда, какой и не снилось намъ никогда.

— Неучь, сказалъ Донъ-Кихотъ, какая бда можетъ случиться во всхъ деревняхъ и городахъ міра, до которыхъ достигаетъ моя слава.