Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

— Не безпокойтесь, я не удовольствуюсь этимъ, отвчалъ Санчо, особенно имя въ вашей милости такого сильнаго покровителя, съумющаго сообразить, что будетъ подъ силу моимъ плечамъ.

Глава VIII

Въ эту минуту наши искатели приключеній замтили отъ тридцати до сорока мельницъ. Увидя ихъ, Донъ-Кихотъ воскликнулъ: «судьба устраиваетъ дла наши лучше, чмъ мы могли ожидать. Видишь-ли, Санчо, эту толпу великановъ? Клянусь Богомъ, я уничтожу ихъ всхъ. Разореніемъ ихъ, мы положимъ оцнку нашему богатству, и совершимъ дло угодное Господу, ибо велика заслуга предъ нимъ человка, стирающаго съ лица земли проклятое племя великановъ.

— Какихъ великановъ? спросилъ Санчо.

— Тхъ, которые стоятъ вонъ тамъ, съ огромными руками, длина которыхъ доходитъ у многихъ изъ нихъ до двухъ миль, сказалъ Донъ-Кихотъ, указывая на мельницы.

— Помилуйте, возразилъ Санчо, это мельницы, а не великаны, и руки этихъ небывалыхъ великановъ ничто иное, какъ мельничныя крылья, двигающія жерновами при помощи втра.

— Санчо, ты не опытенъ въ дл приключеній, отвчалъ Донъ-Кихотъ, я теб говорю, что это великаны, и если ты страшишься ихъ, то отъзжай въ сторону и молись Богу тмъ временемъ, какъ я вступлю съ ними въ ужасный и неровный бой.

Въ тоже мгновеніе, пришпоривъ Россинанта, и не слушая клятвъ своего оруженосца, не перестававшаго уврять его, что отъ принимаетъ втряныя мельницы за великановъ; онъ скачетъ впередъ, и чмъ ближе подъзжаетъ къ мельницамъ, тмъ сильне убждается, что видитъ передъ собою великановъ. «Не убгайте», кричалъ онъ, во все горло мельницамъ, «не убгайте, презрнныя твари! Вы видите, что я одинъ готовлюсь поразить васъ». Въ эту минуту дунулъ легкій втерокъ и крылья мельницъ пришли въ движеніе.

«Двигайте, двигайте вашими руками», продолжалъ кричать Донъ-Кихотъ, «и не устрашусь васъ, хотя бы вы двинули большимъ числомъ рукъ, чмъ сколько ихъ было у великана Бріарея, потому что сію минуту я уничтожу ихъ всхъ». Обратясь за тмъ съ воззваніемъ къ своей дам, прося ее одушевлять своего рыцаря въ предстоящей битв, онъ прикрылся щитомъ и, укрпивъ въ рук копье, устремился на ближайшую мельницу, въ крыло которой со всего размаха вонзилъ свое копье. Въ тоже мгновеніе втеръ повернулъ крыло такъ сильно, что, разбивъ въ дребезги копье Донъ-Кихота, оно повалило его самого на землю вмст съ Россинантомъ. Увидвъ это, Санчо, во всю прыть своего осла поскакалъ на помощь къ рыцарю, ударившемуся такъ сильно, что онъ не чувствовалъ себя въ силахъ шевельнуть ни рукой, ни ногой.

— Владычица Богородице! воскликнулъ Санчо. Не говорилъ ли а вамъ, что вы нападаете за втрявнныя мельницы? Право, нужно имть въ голов такія же мельницы, чтобы принять ихъ за великановъ.

— Молчи, сказалъ Донъ-Кихотъ. Узнай прежде, что ничто въ мір не подвержено въ такой степени капризамъ судьбы, какъ война, эта олицетворенная превратность. Сказать ли теб, что я думаю и въ чемъ я увренъ вполн; случившаяся съ вами мистификація, это новая продлка проклятаго Фрестона, похитившаго кабинетъ съ моими книгами, и теперь преобразившаго великановъ въ втрянныя мельницы, желая отнять у меня славу великой побды, которую предстояло мн одержать; но какъ не примирима его вражда ко мн, тмъ не мене наступитъ минута, когда мой мечъ восторжествуетъ надъ его искуствомъ.

— Дай Богъ, проговорилъ Санчо, помогая своему господину взобраться на Россинанта, у котораго одна нога была почти вывихнута.

Продолжая говорить о великанахъ, превращенныхъ въ мельницы, рыцарь и его оруженосецъ направились по многопосщаемой дорог въ пуэрто-лаписскому ущелью, на которой, по словамъ Донъ-Кихота, нельзя было не наткнуться на множество приключеній. Сожаля о своемъ разбитомъ копь, онъ сказалъ Санчо: «гд то читалъ я, что испанскій рыцарь Діего Пересъ де-Варгасъ, сломивъ въ бою копье, вооружился огромнымъ дубовымъ сукомъ и умертвилъ имъ въ тотъ день столько мавровъ, что сталъ потомъ извстенъ въ народ, подъ именемъ маврогубца — наименованіе, которое потомки его присоединили къ своей фамиліи Варгасъ. Я упомянулъ объ этомъ потому, что я тоже намренъ отломить подобный сукъ отъ перваго встрченнаго нами дуба, и вооруженный имъ, я совершу такіе подвиги, что ты сочтешь себя счастливымъ, будучи только свидтелемъ тхъ безпримрныхъ длъ, которымъ нкогда съ трудомъ станутъ врить».

— Да будетъ такъ, отвчалъ Санчо, вы говорите и я вамъ врю. Но поправтесь немного; вы сидите на сдл совсмъ криво, потому что врно не оправились еще отъ недавняго паденія.

— Да, сказалъ Донъ-Кихотъ, и если я не жалуюсь на боль, то потому только, что странствующимъ рыцарямъ запрещено жаловаться даже тогда, еслибъ желудокъ ихъ былъ пробожденъ и внутренности изъ него выходили бы наружу.

— Если для рыцарей существуютъ подобные законы, то мн остается только молчать; хотя, правду сказать, я лучше желалъ бы, чтобъ ваша милость стонали, когда чувствуете себя не совсмъ хорошо. Я, по крайней мр, не откажу себ въ этомъ облегченіи, и при первой царапин закричу благимъ матомъ, если только стоны не возбранены и оруженосцамъ странствующихъ рыцарей.