Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

— Слдующія за тмъ, книги были: Иберійскій пастухъ, Генаресскія нимфы и Лекарство отъ ревности.

— Вручаю ихъ вамъ, сказалъ священникъ, обращаясь къ экономк, и прошу не спрашивать, почему я это длаю, иначе мы никогда не кончимъ.

— А что вы скажете о пастух Фелиды? спросилъ синьоръ Николай.

— Это не пастухъ, а мудрый царедворецъ, котораго мы сохранимъ какъ святыню, отвчалъ священникъ.

— Это что за книга, избранныхъ стихотвореній разнаго рода? спросилъ опять цирюльникъ.

— Еслибъ въ этой книг избранныхъ стихотвореній было меньше, она вышла-бы несравненно лучше. Во всякомъ случа, говорилъ священникъ, исключивъ изъ нея нсколько блдныхъ произведеній, перемшанныхъ съ стихотвореніями вполн прекрасными, мы должны сохранить ее, хотя-бы изъ уваженія къ другимъ сочиненіямъ ея автора, моего друга.

— Псенникъ Лопеца Мальдонадо, возвстилъ цирюльникъ.

— Я знакомъ съ его авторомъ, замтилъ священникъ. Онъ обладаетъ удивительно мелодичнымъ голосомъ, и когда читаетъ свои стихи, то они выходятъ великолпны. Эклоги его нсколько растянуты, хотя, впрочемъ, хорошее никогда не длинно. Сохранимъ его книгу и посмотримъ, что лежитъ около нее.

— Галатея Михаила Сервантеса, отвчалъ синьоръ Николай.

— Сервантесъ, давнишній мой другъ, замтилъ священникъ, человкъ, прославившійся больше своими несчастіями, чмъ стихами. У него нтъ недостатка въ воображеніи, но онъ начинаетъ и никогда не оканчиваетъ начатаго. Подождемъ общанной имъ второй части Галатеи; въ ней онъ, быть можетъ, избгнетъ тхъ недостатковъ, въ которыхъ упрекаютъ первую часть этого произведенія.

— А вотъ, сказалъ цирюльникъ: Араукана-Донъ-Алонзо-до-Эрсильа, Астуріада Хуано Руфо, кордуанскаго судьи и Монсеррато Христоваля Вируесъ, валенсіанскаго поэта.

— Вс эти сочиненія написаны лучшими героическими стихами въ Испаніи и смло могутъ соперничествовать, говорилъ священникъ, съ знаменитйшими изъ подобныхъ имъ произведеній итальянской музы, Сохранимъ ихъ, какъ драгоцнные памятники нашей поэзіи. Сказавъ это, онъ, видимо утомленный своей работой, вслдъ сжечь безъ разбора вс остальныя книги Донъ-Кихота. Цирюльникъ показалъ однако еще одну, случайно попавшуюся ему подъ руку и называвшуюся Слезы Анжелики. Я бы ихъ пролилъ, сказалъ священникъ. если бы эту книгу сожгли по моему приказанію. Авторъ ея принадлежитъ въ славнйшимъ поэтамъ міра, и обогативъ насъ лежащимъ предъ нами сочиненіемъ, онъ превосходно перевелъ еще за нашъ языкъ нсколько сказокъ Овидія.

Глава VII

При послднихъ словахъ священника послышался голосъ Донъ-Кихота, громко кричавшаго: «ко мн, ко мн безстрашные рыцари! Здсь вы должны показать силу вашихъ рукъ, если не хотите уступить придворнымъ первенства на турнир«. Вс кинулись на этотъ крикъ, бросивъ дальнйшій разборъ книгъ; вслдствіе чего Каролеа и Леонъ Испанскій отправились въ огонь вмст съ Подвигами Императора, написанными Донъ Луисомъ де Авилою. Сочиненія эти, попавъ въ руки племянницы и экономки Донъ-Кихота, испытали участь хуже той, которая постигла бы ихъ, еслибъ он были просмотрны священникомъ и цирюльникомъ. Прибжавъ на крикъ своего друга, они застали его пробужденнымъ, кричавшимъ по прежнему и наносившимъ мечомъ удары на право и на лво. Рыцаря взяли подъ руки и уложили въ постель. Не много успокоясь, онъ обратился къ священнику съ слдующими словами: «епископъ Турпинъ, согласитесь, что великимъ позоромъ покрываютъ себя странствующіе рыцари подобные намъ, уступая придворнымъ побду на турнир, посл трехдневнаго надъ ними торжества.

— Все въ вол Божіей, отвчалъ священникъ, и если Ему будетъ угодно, то побда вскор опять озаритъ ваше оружіе. Не унывайте, и помните, что часто на другой день мы находимъ потерянное наканун. Теперь подумаемъ о вашемъ здоровьи; вы должны быть чрезвычайно измучены, если не тяжело ранены.

— Нтъ, я не раненъ, отвчалъ Донъ-Кихотъ, но страшно измученъ и избитъ, и немудрено: Роландъ билъ меня дубовымъ су" комъ за то, что я одинъ возсталъ противъ его хвастовства, но едва лишь я встану съ постели, такъ не буду я Рейнальдомъ Монтальванскимъ, если онъ не заплатитъ мн дорого за свои удары, не смотря на вс свои очарованія. Теперь дайте мн пость, а о мщеніи предоставьте позаботиться мн самому.

Ему подали пость, и, герой нашъ, подкрпивъ себя пищей, уснулъ опять, удививъ всхъ окружавшихъ его страннымъ родомъ своего помшательства.

Вечеромъ экономка сожгла вс его книги, какъ выкинутыя на дворъ, такъ и оставшіеся въ дом; многія изъ нихъ не заслуживали постигшей ихъ участи, но злая судьба закрыла предъ ними двери спасенія, и он оправдали на себ пословицу, говорящую, что за гршника часто страждетъ невинный.