Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

— Я тоже думаю, отвчалъ путешественникъ, но меня всегда удивляло то, что въ минуту величайшей опасности, странствующіе рыцаря, не обращаясь, какъ христіане къ Богу, поручая ему свою душу, обращаются только къ своимъ дамамъ, какъ къ единому ихъ божеству. Согласитесь, это отзывается немного язычествомъ.

— Милостивый государь! сказалъ Донъ-Кихотъ, поступать иначе рыцарю невозможно. Временемъ освященный обычай требуетъ, чтобы рыцарь, пускающійся въ глазахъ своей дамы, въ какое-нибудь опасное приключеніе, предварительно кинулъ на нее влюбленный взоръ, испрашивая ея благословенія, но и тогда даже, когда никто не можетъ видть и слышать его, онъ все-таки долженъ прошептать нсколько словъ, поручая себя своей дам. Слова мои я могъ-бы подтвердить многочисленными примрами изъ рыцарскихъ исторій. Это не доказываетъ однако нисколько богоотступничества рыцарей; поврьте, они всегда находятъ время исполнять свои небесныя и земныя обязанности.

— И все-таки у меня остается еще одно сомнніе, отвтилъ Вивальдо. Не разъ читалъ я, что два странствующіе рыцаря, заспоривъ между собою, недолго думая, поворачивали своихъ коней, съ цлію выиграть необходимое для битвы пространство, и стремительно кидались одинъ на другого, успвая однако, во время этого нападенія, воззвать въ своимъ дамамъ. Подобныя битвы оканчиваются, какъ извстно, въ большей части случаевъ, тмъ, что одинъ изъ бойцовъ, проколотый копьемъ, падаетъ на землю, да и другой, только удерживаясь за гриву своего коня, спасается отъ подобной же участи. Скажите же на милость, когда эти рыцари находятъ время вспоминать о Бог въ такой жаркой и непродолжительной схватк? И не лучше-ли было-бы имъ, какъ подобаетъ всякому христіанину, посвятить, въ этомъ случа, Богу минуты, посвящаемыя ими своимъ дамамъ; тмъ боле, что не вс странствующіе рыцари имютъ дамъ, покровительству которыхъ они могли бы поручать себя; такъ какъ встрчаются рыцари, ни въ кого не влюбленные.

— Это не можетъ быть, воскликнулъ Донъ-Кихотъ, странствующій рыцарь безъ дамы — нчто совершенно немыслимое. Рыцарю такъ же свойственно быть влюбленнымъ, какъ небесамъ покрываться звздами. Укажите мн на какую нибудь рыцарскую исторію, въ которой встрчается не влюбленный странствующій рыцарь, а если и случился такой, то это незаконный сынъ рыцарства, о которомъ можно сказать, что онъ вошелъ въ нашу крпость не черезъ главныя ворота, но перелзъ въ нее, какъ тать, черезъ стну.

— И однако Донъ-Галаоръ, братъ мужественнаго Амадиса Гальскаго, если память не измняетъ мн, не имлъ дамы, покровительству которой могъ поручать себя въ опасныя минуты, что не мшаетъ ему слыть за славнаго и мужественнаго рыцаря, замтилъ Вивальдо.

— Милостивый государь, сказалъ Донъ-Кихотъ, одна ласточка не длаетъ весны. Къ тому же я знаю, изъ врныхъ источниковъ, что этотъ рыцарь былъ въ тайн влюбленъ, и если онъ любезничалъ со всякой, сколько нибудь нравившейся ему женщиной, то это была природная слабость его, которой онъ не могъ преодолть. Тмъ не мене у него была одна дама, нераздльная владычица его сокровеннйшихъ помысловъ; и ея покровительству онъ поручалъ себя много и много разъ, но только тайно, потому что это былъ человкъ чрезвычайно скрытный.

— Если странствующему рыцарю, какъ вы говорите, вмняется въ обязанность быть влюбленнымъ, то вы сами, вроятно, не принадлежите къ числу отступниковъ отъ законовъ вашего братства, сказалъ Вивальдо, и если вы не такъ скрыты, какъ Донъ-Галаоръ, то прошу васъ, отъ себя и отъ имени всего общества, сказать вамъ имя, родину и описать красоту вашей даны. Она, конечно, будетъ гордиться, если весь міръ узнаетъ, что она видитъ у ногъ своихъ такого рыцаря, какъ вы.

— Не знаю, отвчалъ съ глубокимъ вздохомъ Донъ-Кихотъ, желаетъ ли моя нжная непріятельнияца, чтобы весь міръ узналъ, что я безъотвтный рабъ ее, тмъ не мене я готовъ исполнить вашу просьбу, и скажу вамъ, что ее зовутъ Дульцинеей, что родомъ она изъ Ламанчской деревни Тобозо, что она на худой счетъ принцесса, такъ какъ она моя дама, и что она олицетворяетъ собою все, чмъ фантазія поэтовъ надляетъ ихъ героинь. Волосы ея, это нити золота, брови подобны радугамъ, чело — елисейскимъ полямъ; ея розовыя щеки, коралловыя губы, солнцу подобные глаза, жемчужные зубы, алебастровая шея, бломраморная грудь и прочее, въ этомъ род, ставятъ ее вн всякихъ сравненій.

— Но намъ хотлось бы узнать ея родословную, сказалъ Вивальдо.