Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1

— Такъ что еслибъ они вздыхали по васъ, сказала Доротея, то вы не допустили бы ихъ томиться слишкомъ долго.

— Не знаю, что бы я сама сдѣлала, отвѣчала молодая дѣвушка, но только между этими дамами есть такія жестокія, что сами рыцари называютъ ихъ тиграми, пантерами и другими нехорошими именами. О, Господи, воскликнула она, какія бездушныя должны быть эти женщины, если онѣ готовы допустить умереть или сойти съума хорошаго человѣка, изъ-за того только, чтобы не взглянуть на него. И въ чему онѣ это дѣлаютъ, я рѣшительно не понимаю; если изъ благоразумія, то зачѣмъ не выходятъ онѣ замужъ за своихъ рыцарей, вѣдь этимъ рыцарямъ ничего больше не нужно.

— Молчи, глупая, перебила ее хозяйка; можно подумать, что ты ужъ слишкомъ много знаешь въ этихъ дѣлахъ, а въ твои лѣта не слѣдуетъ много звать и болтать.

— Чтожъ? если меня спросили, мнѣ слѣдовало отвѣтить, сказала дочь.

— Хозяинъ, а принесите-ка эти книги, заговорилъ священникъ; мнѣ любопытно взглянуть на нихъ.

— Извольте, отвѣчалъ хозяинъ, и отправившись въ свою комнату вытащилъ оттуда старый, запертый на замокъ чемоданъ, изъ котораго досталъ три толстыхъ книги.

Священникъ принялся разсматривать ихъ, и первая, попавшаяся ему въ руки, оказалась: Донъ-Циронгиліо Ѳракійскій, вторая — Фелюсъ Марсъ Гирканскій, третья — исторія Великаго Капитана Гонзальва Кордуанскаго и Жизнь Гарсіа Паредесскаго. Прочитавъ заглавіе первыхъ двухъ книгъ, священникъ сказалъ цирюльнику: жаль, что нѣтъ съ нами племянницы и экономки Донъ-Кихота.

— Да я и безъ нихъ съумѣю выкинуть эти книги на грязный дворъ, сказалъ цирюльникъ, или зачѣмъ ходить такъ далеко; швырнуть ихъ лучше всего въ каминъ, въ немъ, кстати, огонь есть.

— Что, вы хотите сжечь эти книги? воскликнулъ хозяинъ.

— Вотъ эти двѣ, отвѣтилъ священникъ: Донъ Циронгиліо и Феликсъ Марсъ.

— Да за что же? развѣ это книги еретическія и флегматическія? спросилъ хозяинъ.

— Вы вѣрно хотѣли сказать схизматическія? перебилъ цирюльникъ.

— Это какъ вамъ угодно, отвѣтилъ хозяинъ, но только если вы намѣрены сжигать какую-нибудь изъ моихъ книгъ, такъ сжигайте, по крайней мѣрѣ, великаго капитана и Діего Гарсіа; потому что я скорѣй позволю сжечь жену и дѣтей, чѣмъ какую-нибудь другую изъ этихъ книгъ.

— Другъ мой! сказалъ священникъ; книги эти наполнены глупостями и чушью, между тѣмъ., въ исторіи великаго капитана описываютъ истинные подвиги и дѣянія славнаго полководца Гонзальва Кордуанскаго, который своими блестящими и многочисленными побѣдами стяжалъ во всемъ мірѣ имя великаго капитана, названіе славное, громкое и принадлежащее ему одному. Діего же Гарсіо Паредесскій былъ благородный рыцарь и великій воинъ, уроженецъ города Труксилло въ Эстрамадурѣ; человѣкъ, замѣчательный кромѣ того своей необыкновенной силой; онъ останавливалъ, напримѣръ, однимъ пальцемъ мельничное колесо, во время самаго стремительнаго движенія. Однажды, онъ оборонялъ мостъ одинъ противъ многочисленной арміи и совершалъ вообще такіе подвиги, что еслибъ не самъ онъ былъ своимъ историкомъ, а предоставилъ описать ихъ какому-нибудь другому, менѣе скромному человѣку, то этотъ рыцарь затмилъ бы своими дѣлами подвиги Гектора, Ахиллееса и Ролаида.

— Тоже нашли чему удивляться, воскликнулъ хозяинъ. Экое диво — остановить мельничное колесо? Потрудитесь-ка прочесть, что говорится въ этой книгѣ о Феликсѣ Марсѣ Гирканскомъ, который однимъ ударомъ убилъ пять великановъ, какъ будто они были сдѣланы изъ рѣпы. Въ другой разъ онъ одинъ напалъ на армію изъ милліона шести сотъ тысячъ солдатъ и искрошилъ ихъ какъ барановъ. А что скажете вы объ этомъ храбрецѣ донь-Циронгиліо Ѳракійскомъ, который до того былъ храбръ, что, вотъ прочитайте въ этой книгѣ, плавая однажды по морю, онъ увидѣлъ на водѣ огромнаго дракона, и, не долго думая, вспрыгнулъ на него, усѣлся верхомъ на его чешуйчатыхъ плечахъ и такъ страшно сталъ давить его за горло, что дракону не было иного средства спастись, какъ увлечь съ собою на дно морское рыцаря, который ни за что не хотѣлъ оставить чудовища. И когда рыцарь этотъ очутился на днѣ моря, то увидѣлъ себя въ великолѣпномъ дворцѣ, среди восхитительнѣйшихъ садовъ; драконъ же превратился въ прекраснаго старца, наговорившаго рыцарю такого, что просто не наслушаться. Еслибъ вы, ваша милость, услышали, что говорилъ онъ ему, то просто съума бы сошли отъ удовольствія. А этотъ великій капитанъ вашъ и Діего, двухъ фигъ, по моему, не стоятъ.

Услышавъ это, Доротея сказала на ухо Карденіо: «хозяинъ кажется не далекъ отъ того, чтобы составить пару Донъ-Кихоту.»

— Мнѣ тоже кажется, отвѣчалъ Карденіо; онъ воображаетъ, будто все, что онъ вычиталъ въ своихъ книгахъ, случилось въ дѣйствительности совершенно такъ, какъ это писано, и, клянусь Богомъ, его трудно разъувѣрвть въ этомъ.