Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1

Зораида говорила это въ то время, когда мы теряли уже изъ виду ея отца, и старикъ не могъ услышать послѣднихъ словъ своей дочери. Тѣмъ временемъ, какъ я старался утѣшить ее, гребцы принялись за свое дѣло, и мы поплыли подъ такимъ благопріятнымъ вѣтромъ, что ожидали увидѣть утромъ берега Испаніи. Но такъ какъ земное счастіе никогда не бываетъ полно, а всегда омрачается чѣмъ-нибудь дурнымъ, поэтому наша злая звѣзда, или, быть можетъ, проклятія мавра, призванныя имъ на голову своей дочери (проклятій отца всегда слѣдуетъ страшиться), смутили нашу радость. Мы ѣхали среди глубокой ночи, подъ парусомъ, съ сложенными веслами, потому что благопріятный вѣтеръ позволялъ гребцамъ сидѣть въ бездѣйствіи, какъ вдругъ, неожиданно, замѣтили, при свѣтѣ луны, круглое судно, плывшее на всѣхъ парусахъ пряно на насъ. Оно было уже такъ близко, что, опасаясь столкнуться съ нимъ, мы принуждены были наскоро собрать паруса, а встрѣченный нами корабль очистилъ намъ дорогу при помощи руля. Съ палубы этого корабля насъ спросили кто мы, откуда и куда плывемъ? но такъ какъ насъ спрашивали по французски, поэтому ренегатъ быстро сказалъ намъ: «молчите, это, вѣроятно, французскіе пираты, которые нападаютъ на всѣхъ». Мы послушали ренегата, ничего не отвѣтили и, выигравъ немного пространства, оставили корабль подъ вѣтромъ. Въ ту же минуту намъ послали во слѣдъ два выстрѣла изъ орудія, по всей вѣроятности, связанными ядрами: первое изъ нихъ разбило пополамъ мачту, упавшую въ море вмѣстѣ съ парусомъ, а другое ударило въ нашъ катеръ, почти въ одно время съ первымъ, и пробило его въ нѣсколькихъ мѣстахъ, не тронувъ, однако, никого изъ пассажировъ. Страшная течь, открывшаяся на нашемъ катерѣ, заставила насъ громко просить о помощи. Съ корабля въ ту же минуту спустили шлюбку, и двѣнадцать французовъ, вооруженныхъ аркебузами, подплыли къ намъ съ зажженными факелами и пригласили насъ въ свою шлюбку, сказавши, что они дали намъ урокъ за нашу невѣжливость. Въ то время, какъ мы пересаживались въ шлюбку, ренегатъ взялъ сундукъ, въ которомъ хранилось богатство Зораиды и кинулъ его въ море такъ, что никто этого не видѣлъ. Съ шлюбви мы перешли на французскій корабль. Распросивши обо всемъ, что французамъ хотѣлось узнать, они ограбили насъ, какъ наши смертельные враги; съ Зораиды они сняли все, даже застежки, бывшія у ней на ногахъ. Но я не столько безпокоился объ этихъ потеряхъ, огорчавшихъ Зораиду, сколько о томъ, чтобы пираты не сдѣлали чего-нибудь худшаго, чтобы они не отняли у нее того, что было въ ней всего драгоцѣннѣе. Къ счастію, люди эти падки только на деньги и добычу, и въ этомъ отношеніи до такой степени ненасытимы, что они оставили бы насъ даже безъ платья, если бы увидѣли, что могутъ извлечь изъ него какую-нибудь пользу.