Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1

Нѣкоторые пираты хотѣли было кинуть насъ въ море, завернутыми во флагъ, намѣреваясь торговать въ испанскихъ портахъ, подъ британскимъ флагомъ, они не могли привезти насъ живыми, иначе ихъ открыли бы и наказали. Но капитанъ, ограбившій Зораиду, сказалъ, что онъ доволенъ добычей и не намѣренъ заходить теперь ни въ какой испанскій портъ, а желаетъ пройти ночью чрезъ Гибралтарскій проливъ и возвратиться какъ можно скорѣе въ Рошель, откуда онъ выѣхалъ; поэтому пираты дали намъ шлюбку отъ своего корабля и снабдили всѣмъ нужнымъ для того непродолжительнаго плаванія, которое оставалось намъ сдѣлать. На другой день мы были въ виду испанскихъ береговъ. Увидѣвъ ихъ, мы забыли всѣ претерпѣнныя нами несчастія, бѣдствія и нищету, какъ будто испытали ихъ не мы, а другіе; такъ велико счастье возвратить потерянную свободу. Около полудня пираты стали пересаживать насъ въ шлюбву, давши намъ нѣсколько боченковъ воды и сухарей; капитанъ же, движимый какимъ то, Богъ его знаетъ, состраданіемъ, подарилъ Зораидѣ сорокъ золотыхъ и не позволилъ своимъ матросамъ снять съ нее того платья, въ которомъ вы видите ее теперь. Мы сошли въ шлюбку, благодаря Бога за оказанную намъ милость; въ эту минуту мы чувствовали въ душѣ болѣе благодарности, чѣмъ памятозлобія. Пираты направились въ проливу, а мы, не справляясь съ другимъ компасомъ, кромѣ виднѣвшейся земли, принялись грести такъ дружно, что въ ночи могли надѣятся достигнуть берега. Небо было мрачно, луна не показывалась; и мы находили не совсѣмъ благоразумнымъ пристать въ берегу темною ночью. Многіе были, однако противнаго мнѣнія и требовали пристать въ берегу во что бы то ни стало, хотя бы намъ пришлось высадиться на совершенно безлюдной скалѣ; только въ такомъ случаѣ мы могли, по ихъ мнѣнію, считать себя совершенно безопасными отъ тэтуанскихъ корсаровъ, покидающихъ Варварійскіе берега съ наступленіемъ ночи и къ утру причаливающихъ къ берегамъ Испаніи, откуда они съ добычей возвращаются опять на ночь домой. Согласуя противорѣчащія стороны, мы рѣшились приближаться въ берегу исподволь, и если тишина моря позволитъ, то пристать тамъ, гдѣ это окажется возможнымъ. около полуночи мы причалили къ подошвѣ высокой горы, отнесенной на столько отъ моря, что на берегу оставалось довольно мѣста для высадки. Опрокинувши шлюбку на песокъ, мы вышли на берегъ, на колѣняхъ облобызали родимую землю, и съ глазами полными отрадныхъ слезъ возблагодарили Господа, осѣнявшаго насъ своимъ покровомъ во время нашего пути. Вынувъ за тѣмъ провизію изъ шлюбки, мы стали взбираться на гору, и все еще не могли успокоиться и увѣрить себя, что державшая насъ земля была земля христіанская.

Заря занялась позже, чѣмъ мы желали; но мы продолжали взбираться на вершину горы, чтобы посмотрѣть оттуда, не замѣтимъ ли гдѣ-нибудь деревушки, или пастушьяго шатра. Но какъ далеко мы не смотрѣли, мы не могли замѣтить ни тропинки, ни людскаго жилища и ни одного живаго существа. Тѣмъ не менѣе мы рѣшились идти дальше, въ твердой увѣренности, что узнаемъ отъ кого-нибудь, гдѣ мы находимся. Болѣе всего тревожился я за Зораиду, шедшую пѣшкомъ по каменьямъ; я взялъ ее на руки, но моя усталость утомляла ее болѣе, чѣмъ освѣжалъ отдыхъ на моихъ рукахъ. И она, ни за что не соглашалась утомлять меня, весело и терпѣливо пошла подъ руку со мной. Сдѣлавши около четверти мили, мы услышали колокольчикъ. Возвѣщая близость стада, онъ заставилъ насъ оглянуться, и мы замѣтили, у одной колоды, молодого пастуха, вырѣзывавшаго себѣ палку. Мы позвали его, но пастухъ, быстро вскочивъ съ своего мѣста, со всѣхъ ногъ бросился удирать отъ насъ. Увидѣвъ ренегата и Зораиду въ мавританскомъ платьѣ, онъ вообразилъ, что за нимъ гонятся всѣ мавры Варварійскихъ странъ, и убѣгая отъ насъ черезъ лѣсъ, кричалъ, изо всей мочи: «мавры, мавры ворвались сюда! Къ оружію, въ оружію!» Услыхавъ эти криви, мы не знали, сначала, что дѣлать? но сообразивъ, что пастухъ своими криками подыметъ тревогу во всемъ околодкѣ, и что на встрѣчу намъ вышлютъ пограничную стражу, мы велѣли ренегату снять съ себя турецкое платье и надѣть камзолъ безъ рукавовъ, который далъ ему одинъ изъ освобожденныхъ съ нами христіанъ. Затѣмъ, поручивъ себя Богу, мы продолжали идти по слѣдамъ мальчика, ожидая встрѣчи съ пограничной стражей. И дѣйствительно, не прошло двухъ часовъ, какъ мы увидѣли, выходя изъ хворостника на лугъ, пятдесятъ всадниковъ, сказавшихъ рысью намъ на встрѣчу. Но когда они увидѣли вмѣсто мавровъ бѣдныхъ христіанъ, они въ недоумѣніи остановились. Одинъ изъ нихъ, впрочемъ, спросилъ насъ: не мы ли случайно стали причиной поднятой пастухомъ тревоги?