Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1

Между тѣмъ погонщикъ, страстно поджидавшій предмета своихъ грѣховныхъ желаній, услышалъ, когда Мариторна переступила порогъ чердака, и слушая внимательно все, что напѣвалъ ей потомъ Донъ-Кихотъ, всталъ, взбѣшенный измѣной астуріинки, съ своихъ попонъ и приблизясь къ постели сумасшедшаго рыцаря, притаясь, выжидалъ конца его любовныхъ объясненій. Видя однако, что Мариторна всѣми силами старалась освободиться изъ рукъ Донъ-Кихота, силившагося удержать ее, онъ остался не совсѣмъ доволенъ любезностью своего соперника, и приподнявъ во всю длину свою дебелую руку, хватилъ такъ сильно по узкимъ челюстямъ влюбленнаго рыцаря, что у того весь ротъ наполнился кровью. Не довольствуясь этимъ, разсвирѣпѣвшій погонщикъ, схватилъ потомъ рыцаря за грудь и своими кулаками ощупалъ всѣ его ребра. Несчастная, шатавшаяся уже и прежде постель Донъ-Кихота, не выдержала обрушившейся на нее тяжести и совершенно развалилась. Шумъ этотъ разбудилъ хозяина, который былъ вполнѣ увѣренъ, что это какая нибудь продѣлка его служанки, особенно когда послѣдняя не откликнулась на его зовъ. Убѣжденный въ справедливости своего предположенія, онъ зажегъ ночникъ и отправился въ ту сторону, гдѣ слышался шумъ. Мариторна, заслышавъ шаги хозяина, крутой нравъ котораго былъ хорошо извѣстенъ ей, дрожа отъ страха, рѣшилась искать убѣжища на постели заснувшаго Санчо, и тамъ, притаясь, свернулась какъ клубокъ. Между тѣмъ хозяинъ, съ крикомъ вошелъ на чердакъ: «гдѣ ты дрянь этакая, это нее твои продѣлки?» оралъ онъ во все горло и своимъ крикомъ разбудилъ Санчо. Чувствуя на своемъ животѣ какой-то невѣдомый грузъ, Санчо вообразилъ, что его душитъ кошмаръ, и не помня себя отъ боли, принялся отпускать удары кулаками на право и на лѣво, задѣвая при этомъ самыми увѣсистыми Мариторну. Потерявъ всякое терпѣніе, Мариторна, въ свою очередь, принялась колотить Санчо и своими кулаками совершенно разбудила это. Чувствуя, что его бьютъ, но не зная ни кто, ни за что, оруженосецъ нашъ приподнялся на своей кровати и схвативъ въ руки Мариторну, началъ съ ней одну изъ самыхъ свирѣпыхъ и граціозныхъ потасовокъ, какія бывали когда либо на бѣломъ свѣтѣ. Погонщикъ, замѣтивъ при тускломъ свѣтѣ ночника невыгодное положеніе, въ которомъ находится его любезная, оставилъ Донъ-Кихота и поспѣшилъ на помочь Мариторнѣ; туда же устремился и хозяинъ, но только съ намѣреніемъ не помочь, а наказать свою служанку, которую не переставалъ считать виновницей всей этой кутерьмы. И подобно тому, какъ говоритъ пословица: собака къ кошкѣ, кошка къ крысѣ, крыса къ веревкѣ, такъ теперь погонщикъ кинулся на Санчо, Санчо на Мариторну, Мариторна на Санчо, хозяинъ на Мариторну; и всѣ четверо дѣйствовали такъ успѣшно, что не давали себѣ ни минуты отдыху. Ночникъ между тѣмъ потухъ, и дѣйствующія лица, очутившись въ потьмахъ, принялись осыпать безъ разбору кулаками праваго и виноватаго, не щадя ни платья, ни костей своихъ. Случись въ этой же корчмѣ, въ эту самую ночь ночевать одному блюстителю благочинія, члену святой германдады, изъ города Толедо. Заслышавъ поднявшійся въ корчмѣ шумъ, онъ вооружился знаками своего достоинства, розгой и жестяной коробкой, и тайкомъ пробравшись на чердакъ, возопилъ: «остановитесь, во имя правосудія, во имя святой германдады». Первый попался ему тутъ подъ руку злополучный Донъ-Кихотъ, лежавшій безъ чувствъ, съ открытымъ ртомъ, подъ развалинами своей несчастной постели. Полицейскій, схвативъ его за горло, не переставалъ призывать на помощь правосудію. Чувствуя между тѣмъ неподвижно лежащее въ рукахъ его тѣло, онъ вообразилъ, что видитъ предъ собою жертву убійства, а вокругъ себя убійцъ. Подъ вліяніемъ этой мысли, онъ закричалъ еще громче: «запереть ворота и всѣ выходы въ этомъ домѣ, и смотрѣть, чтобы никто не ускользнулъ отсюда, потому что здѣсь случилось убійство». Слова эти испугали разъяренныхъ бойцовъ. Каждый изъ нихъ поспѣшилъ оставить въ покоѣ своего противника, и драка прекратилась въ ту самую минуту, какъ раздался голосъ полицейскаго. Хозяинъ, не долго думая, ушелъ въ свою комнату, Мариторна — въ свою коморку, погонщикъ — къ своимъ сваленнымъ въ кучу хомутамъ; только Донъ-Кихотъ и Санчо не могли двинуться съ мѣста. Полицейскій, выпустивъ наконецъ изъ рукъ своихъ бороду рыцаря, вышелъ зажечь потухшую свѣчу съ намѣреніемъ возвратиться тотъ-часъ же на чердакъ и остановить мнимыхъ убійцъ; но такъ какъ во всемъ домѣ нельзя было найти ни одной искры, ибо хозяинъ, возвращаясь въ свою комнату, съ умысломъ загасилъ, горѣвшій у входа, фонарь, поэтому полицейскій вынужденъ былъ искать огня въ печкѣ, гдѣ и добылъ его съ немалымъ трудомъ.

Глава XVII

Спустя нѣсколько времени, Донъ-Кихотъ очнулся отъ побоевъ, и тѣмъ жалобнымъ голосомъ, которымъ наканунѣ, послѣ встрѣчи съ ангуэзскими погонщиками, Санчо обратился къ нему, онъ обратился теперь въ Санчо: «другъ мой! спишь ли ты?» спросилъ онъ его.

— Какъ мнѣ спать; отвѣчалъ Санчо, дрожа отъ досады и злобы, когда сегодня ночью всѣ черти вырвались изъ ада и хватились за меня.