Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2

— Будьте такъ добры, сказалъ онъ вѣжливо обратясь къ капитанамъ, одолжите мнѣ шестдесятъ червонцевъ, а у госпожи супруги управляющаго я попрошу восемдесятъ, для моей шайки;— вы знаете, господа, священникъ, живетъ обѣднями, которыя поетъ, — за тѣмъ вы можете безопасно продолжать вашъ путь; я вамъ данмъ провожатаго, чтобы не испытать. вамъ непріятностей въ случаѣ, встрѣчи съ другими оруженосцами моими, отправившимися на поиски въ разныя мѣста. Никогда не намѣревался я дѣлать что либо непріятное военнымъ, или оскорблять дамъ, особенно знатныхъ.

Офицеры не находили словъ благодарить Рока за его любезность и великодушіе; по ихъ мнѣнію, трудно было поступить въ этомъ случаѣ великодушнѣе Рока. Дона же Гіомаръ де Канонесъ хотѣла было выйти изъ кареты и кинуться къ ногамъ великаго атамана, но Рокъ не только остановилъ ее, но попросилъ еще извиненія въ сдѣланной задержкѣ и нанесенномъ ей убыткѣ, оправдываясь обязанностями, налагаемыми на него его суровымъ званіемъ. Госпожа въ каретѣ приказала одному изъ своихъ слугъ тотчасъ же отдать Року восемдесятъ червонцевъ, а капитаны заплатили уже потребованные отъ нихъ шестдесятъ. Богомольцы также собрались достать свои мошны, но Рокъ велѣлъ имъ оставаться спокойными. Обернувшись затѣмъ къ своей шайкѣ онъ сказалъ: «изъ этихъ ста сорока червонцевъ вамъ придется по два червонца на брата, и останется еще двадцать; дайте изъ нихъ десять этимъ богомольцамъ, а другіе десять этому доброму оруженосцу на память о насъ.» Послѣ этого принесли чернильницу и портфель, — Рокъ постоянно возилъ ихъ съ собою, — и атаманъ вручилъ начальнику конвоя, предназначеннаго сопровождать путешественниковъ, охранный листъ. Простившись за тѣмъ съ путешественниками, онъ позволилъ имъ продолжалъ путь, до того удививъ ихъ прекрасной наружностью, великодушіемъ и своимъ страннымъ образомъ жизни, что они готовы были видѣть въ немъ скорѣе Александра Великаго, чѣмъ прославленнаго бандита. Въ эту минуту одинъ изъ оруженосцевъ его сказалъ на гасконско-испанскомъ нарѣчіи: «нашему атаману пристало быть болѣе монахомъ, чѣмъ бандитомъ, но только съ этихъ поръ пусть великодушничаетъ онъ, если хочетъ, на свои деньги, а не на наши». Несчастный проговорилъ это не такъ тихо, чтобы Рокъ не услышалъ его; не долго думая, онъ обнажилъ мечь и раскроилъ дерзкому башку чуть не на двое. «Вотъ какъ я наказываю дерзкихъ, не умѣющихъ держать на привязи языка», сказалъ онъ. Бандиты ужаснулись, но никто изъ нихъ не отвѣтилъ ни слова; такое уваженіе, такую боязнь внушалъ въ себѣ атаманъ.

Отошедши за тѣмъ въ сторону, Рокъ написалъ письмо одному изъ своихъ друзей въ Барселону, увѣдомляя его, что возлѣ него находится тотъ знаменитый странствующій рыцарь Донъ-Кихотъ Ламанчскій, о которомъ говорятъ столько удивительнаго; Рокъ увѣрялъ своего друга, что этотъ удивительный рыцарь обладаетъ большими свѣдѣніями и интересенъ до нельзя. Онъ добавилъ, что на четвертый день, именно въ праздникъ Іоанна Крестителя, онъ привезетъ его въ Барселону, вооруженнаго съ головы до ногъ всевозможнымъ оружіемъ, верхомъ на Россинантѣ, и оруженосца его Санчо верхомъ на ослѣ. «Не забудьте увѣдомить объ этомъ друзой нашихъ Піарросъ», писалъ онъ, «пусть позабавитъ ихъ Донъ-Кихотъ. Хотѣлъ бы я лишить этого удовольствія враговъ ихъ Каделль, но это невозможно: умныя безумства Донъ-Кихота и милыя рѣчи оруженосца его Санчо Пансо не могутъ не забавлять въ одинаковой степени всего міра».

Рокъ отправилъ письмо съ однимъ изъ своихъ оруженосцевъ; одѣвшись землевладѣльцемъ оруженосецъ этотъ пробрался въ Барселону и вручилъ письмо кому слѣдовало.

Глава LXI

Три дня и три ночи пробылъ Донъ-Кихотъ съ Рокомъ, и еслибъ рыцарь пробылъ съ бандитами триста лѣтъ, онъ и черезъ триста лѣтъ не пересталъ бы удивляться ихъ жизни, никогда бы не свыкнулся съ ней. Вокругъ него въ одномъ мѣстѣ вставали, въ другомъ обѣдали; то вдругъ убѣгали не зная отъ кого, то ожидали, не зная чего. Всѣ спали, не ложась, безпрерывно пробуждаясь и мѣняя мѣста: бандиты то и дѣло разставляли часовыхъ, слушали крики вожатыхъ, раздували фитили аркебузъ, — аркебузъ было впрочемъ немного, большая часть бандитовъ вооружена была ударными мушкетами. Рокъ проводилъ ночи вдали отъ своихъ, такъ что шайка никакъ не могла догадаться, гдѣ атаманъ? Безчисленныя объявленія Барселонскаго намѣстника, назначавшаго цѣну за голову Рока, держали его въ постоянной тревогѣ, и онъ проводилъ ночи всегда вдали отъ своихъ. Онъ не смѣлъ довѣриться никому, страшась быть убитымъ или преданнымъ въ руки правосудія своими же сообщниками; тяжела и жалка была его жизнь.