Донская армия в борьбе с большевиками

Все отряды состояли из людей самого разнообразного социального положения и различных политических убеждений. И нередко можно было видеть в цепи или в карауле мирно беседующих: крайнего монархиста полковника Ляхова[62], социалиста – члена 1-й Государственной думы Аладьина[63] и брата известного революционера Бориса Савинкова – Виктора[64]; казака-единонеделимца и казака-самостийника. Немало было казаков-калмыков.

Среди партизанских отрядов особо выделялись: отряд полковника Хорошилова[65], состоявший буквально из детей – мальчиков от 12 до 15 лет, считавшийся последним резервом, – и штаб-офицерская дружина генерала Базавова[66], почти полностью состоявшая из генералов и штаб-офицеров, бывших по своему возрасту до выхода в поход в отставке, а потому в походе ее называли «песочной» дружиной.

Общая численность партизан-степняков с пополнениями в походе была до 3000 человек, а к 50-й годовщине начала похода на перекличку откликнулось пока только около 40 человек. При этом не оказалось в живых не только ни одного партизана отряда генерала Базавова, но и ни одного из отряда полковника Хорошилова.

В день оставления Новочеркасска донскими партизанами 12/25 февраля Донской атаман генерал Назаров, члены Донского Войскового круга во главе с их председателем войсковым старшиной Волошиновым, в присутствии Походного атамана генерала П.Х. Попова с чинами его штаба, отслужили в Донском войсковом соборе молебен о спасении столицы Дона – города Новочеркасска – от разграбления красными бандами и о спасении населения от издевательств и убийств.

После этого архиепископом Донским и Новочеркасским преосвященным Митрофанием было совершено краткое моление о ниспослании победы партизанам, покидающим город. При этом архиепископ Митрофаний благословил Походного атамана и в его лице партизан на ратный подвиг образом Покрова Пресвятой Богородицы, являвшимся копией с иконы, под покровительством которой казаки оставили Азов в 1647 году.

Начиная с 1919 года партизаны-степняки ежегодно отмечают день начала Степного похода церковным молением с провозглашением вечной памяти начальникам и партизанам-степнякам, на поле брани с богоборческой властью живот свой положившим и в мире скончавшимся. В день пятидесятилетия начала похода моление это было совершено 25 февраля в Париже, в соборе на rue Daru, совместно с Русским общевоинским союзом и с участниками 1-го Кубанского генерала Корнилова и Дроздовского походов.

Днем окончания Степного похода считается 5 мая, то есть день, когда была закончена последняя задача партизан-степняков, когда Кругом спасения Дона был избран Донской Войсковой атаман, распустивший партизанские отряды.

Начало казачьих восстаний на Дону и окончание Степного похода было торжеством идеи похода партизан. Поэтому начиная с 1919 года день окончания похода почитается партизанами-степняками их праздником, который они отмечают ежегодно. В 1968 году день пятидесятилетия окончания похода предложено отметить «Днем Непримиримости» к советской власти.

Степной поход [67]

Родимый Край

Родимый Край… Как ласка матери, как нежный зов ее над колыбелью, теплом и радостью трепещет в сердце волшебный звук знакомых слов.

Чуть тает тихий свет зари, звенит сверчок под лавкой в уголке, из серебра узор чеканит в окошке месяц молодой… Укропом пахнет с огорода… Родимый Край…

Кресты родных моих могил, и над левадой дым кизечный и пятна белых куреней в зеленой раме рощ вербовых, гумно с буреющей соломой и журавель, застывший в думе, – волнует сердце мне сильней всех дивных стран за дальними морями, где красота природы и искусство создали мир очарований.

Тебя люблю, Родимый Край…

И тихих вод твоих осоку, и серебро песчаных кос, плач чибиса в куге зеленой, песнь хороводов на заре, и в праздник шум станичного майдана, и старый милый Дон не променяю ни на что…

Родимый Край…

Напев протяжный песен старины, тоска и удаль, красота разлуки и грусть безбрежная – щемят мне сердце сладкой болью печали, невыразимо близкой и родной…

Молчание мудрое седых курганов и в небе клекот сизого орла, в жемчужном мареве виденья зипунных рыцарей былых, поливших кровью молодецкой, усеявших казацкими костями простор зеленый и родной… не ты ли это, Родимый Край?

Во дни безвременья, в годину смутную развала и паденья духа я, ненавидя и любя, слезами горькими оплакивал тебя, мой Край Родной…

Но все же верил, все же ждал; за дедовский завет и за родной свой угол, за честь казачества взметнет волну наш Дон Седой…

Вскипит, взволнуется и кликнет клич, клич чести и свободы…

И взволновался Тихий Дон… Клубится по дорогам пыль, ржут кони, блещут пики… Звучат родные песни, серебристый подголосок звенит вдали, как нежная струна…

Звенит, и плачет, и зовет…

То Край Родной восстал за честь отчизны, за славу дедов и отцов, за свой порог и угол…

Кипит волной, зовет, зовет на бой Родимый Дон…

За честь Отчизны, за казачье имя кипит, волнуется, шумит Седой наш Дон, – Родимый Край…

Ф. Крюков[68]

(Донская Волна. 1918. 26 августа. № 12)