Дополнительное расследование (т.2)

Он увидел вошедшего во двор брата, кивком головы велел ему подняться на веранду, продолжил разговор:

— Ключи у нашего общего друга есть. Все ясно?

По молчанию в трубке чувствовалось — Курашов в полном недоумении. Махмуд терпеливо ждал.

— Понятно, — хрипловато протянул Курашов.

Простившись с ним, Махмуд опустил трубку, взглянул на брата. Тот быстро проговорил:

— Сабитов уже выехал.

Махмуд непонимающе свел брови:

— Выехал?

— На ишаке, — пояснил Рустам.

Некоторое время Махмуд в задумчивости прихлебывал чай, потом поднялся:

— Будут спрашивать, скажешь — меня видел последний раз в чайхане. На «пикапе» несколько дней назад уехал Стасик.

Рустам покосился на стоящий во дворе «пикап», перевел взгляд на старшего брата. Больше не говоря ни слова, Махмуд медленно спустился по ступеням. Когда он сел за руль «пикапа», снова неслышно появилась жена, распахнула дверь.

«Волга» выползла на забетонированную площадку перед высоким дувалом, где, нарушая гармонию мягких очертаний старой таджикской улочки, сиротливо торчали новенькие угловатые «Жигули» Рустама. Махмуд зорко глянул по сторонам, неторопливо развернул машину и, миновав центр городка, устремился на шоссе.

До поворота, на котором должен был дожидаться Сабитов, оставалось совсем немного, и лицо Турсунова приобретало все более напряженное и твердое выражение.

Лучи фар беспощадно резали сгустившуюся вязкую темноту.

Вот они выхватили вдалеке две крошечные фигурки: тонконогого ослика и его хозяина, маленького узкоплечего человечка в кургузом пиджаке. Но шоссе пошло под уклон, и фигурки пропали из поля зрения Махмуда.

Вновь стали видны лишь в нескольких сотнях метров.

Сабитов заметил машину и, еще не зная, едет ли это Турсунов или кто другой, прижался ближе к обочине, сразу за которой начинался обрыв к руслу селевого потока.

Машина снизила скорость. Сабитов шагнул навстречу.

Внезапно двигатель взревел, заставив испуганного ослика прижаться к хозяину.

Турсунов увидел словно прилипшие к лобовому стеклу молящие глаза Сабитова, круто вывернул руль влево, услышал короткий и мягкий удар, еще резче бросил машину вправо.

Немного проехав вперед, он остановил «Волгу», выскочил на шоссе, слегка прихрамывая, побежал к обрыву.

Было по-ночному тихо.

Внизу угрюмо ворчала вода. Глядя на пустую обочину, Турсунов даже засомневался — стояли тут маленький человечек и ослик или не стояли?.. Смотреть с обрыва он не стал. Что там разглядишь в темноте?

47

Облучкова не оставляло непривычное для него лихорадочное состояние. Что было тому причиной? На этот вопрос вразумительного ответа не находилось. То ему казалось, что виновата во всем Раечка, которую после кино он проводил домой и которой признался после короткого колебания, что место жительства его здесь, а Таджикистан просто-напросто шутка. После подобного признания он был ошарашен предложением провести вместе ближайшие выходные дни... Через минуту Облучков находил корни своего состояния в затеянной авантюре. Он все время порывался позвонить в милицию, но какой-то бес нашептывал, что пока можно и повременить. Евгения Юрьевича не очень угнетало то, что Землянский находится в заточении, но вот перед семьей его он заранее испытывал неловкость. Однако он понимал и то, что сообщить жене Землянского о местонахождении мужа было бы аналогично полному провалу операции. А Евгению Юрьевичу очень хотелось довести ее до конца.

Поэтому, ожидая Курашова, он хотя и сидел на лавочке с ленивым видом, изредка поглядывая в «Вечерку», все-таки ощущал легкий озноб, будто на госэкзамене по «Теории государства и права» вытянул плохо знакомый билет.

Стасик долго наблюдал за ним со стороны, потом бросил Курашову, чтобы он поймал такси, сам же прогулочным шагом приблизился к лавочке.

Облучков, не глядя на него, подвинулся к краю.

Боковым зрением изучив пухлую физиономию соседа, Стасик пришел к выводу, что ни на сотрудника милиции, ни на внештатного оперуполномоченного она не тянет, и облегченно закинул ногу на ногу:

— Какую на завтра погодку обещают?

Облучков не сразу смекнул, что обращаются к нему:

— Извините, не расслышал...

— Погода, говорю, какая завтра будет? — повторил Стасик, бесцеремонно забирая газету из рук Облучкова.

Опешив от такого нахальства, Евгений Юрьевич, чуть заикаясь, возмутился:

— Но... позвольте...

— Погодка как погодка, — многозначительно констатировал Стасик.

— Вы взяли мою газету, — смущаясь от собственного неумения дать отпор, проговорил Облучков. — Так нельзя...

Стасик небрежно кинул «Вечерку» на скамейку:

— Забери.

Проведенный эксперимент окончательно убедил его в том, что с юристом можно иметь дело, и развеял мрачное настроение, оставшееся от посещения рынка.

Рассерженным движением Облучков запихал газету во внутренний карман пиджака, воинственно поправил кепочку, отвернулся и принялся высматривать Курашова.

— Кого ждешь? — с ухмылкой полюбопытствовал Стасик.