Дорога

Непредвиденный случай,
Иль удача моя,
Или просто живучей
Уродилася я,—

Но была не легка мне

Участь, — день изо дня,
Так вот, с камня на камень
Перепрыгивать пламень
Над пучиной огня.

Угадать направленье,

Сил удвоить запас,
Чтобы ни на мгновенье
Дальний берег спасенья
Не терялся из глаз.

Верить, верить со страстью

В этот берег, такой
Очевидный, что счастья
Слышать пульс под рукой…

О какой же геройской

Говоришь ты судьбе?
Это все только поиски
Троп, ведущих к тебе.

«Старик Кутузов…»

Старик Кутузов,
Лукавая лиса,
Загнал французов
В Смоленские леса.

Была удача

Сто тридцать лет назад!
Теперь иначе
Спасем мы Ленинград.

Хитрей подъедем,

Не в лес пошлем врага
И не к медведям,
А к черту на рога!

У трофейной пушки

Стоит короткая, как жаба,
Пудовую разинув пасть.
И преисподняя могла бы
Такое чудище проклясть.

Гляди, — вот этой раскоряке

Мишенью дивный город был!
Адмиралтейства шпиль, Исакий, —
По ним огонь ее палил.

Ей вырвали из глотки жало

И выбросили из игры
В музей, — а больше бы пристало
Такой лететь в тартарары!

Памяти А. Н. Толстого (1945–1946)

«Давность ли тысячелетий…»

Давность ли тысячелетий,
Давность ли жизни одной
Призваны запечатлеть мы, —
Все засосет глубиной,
Все зацветет тишиной.

Все сохранится, что было.

Прошлого мир недвижим.
Сколько бы жизнь ни мудрила,
Смерть мне тебя возвратила
Вновь молодым и моим.

I. «…И снится мне хутор за Волгой…»

                      I

…И снится мне хутор за Волгой,

Киргизская степь, ковыли,
Протяжно рыдая и долго,
Над степью летят журавли.

И мальчик глядит босоногий

Вослед им и машет рукой:
— Летите, счастливой дороги!
Ищите весну за рекой!

И только по сердцебиенью,

По странной печали во сне
Я вдруг понимаю значенье
Того, что приснилося мне.

Твое это детство степное,

Твои журавли с высоты
Рыдают, летя за весною,
И мальчик босой — это ты.

II. «Я вспоминаю берег Трои…»

                     II

Я вспоминаю берег Трои,

Пустынные солончаки,
Где прах Гомеровых героев
Размыли волны и пески.

Замедлив ход, плывем сторонкой,

Дивясь безмолвию земли.
Здесь только ветер вьет воронки
В сухой кладбищенской пыли,

Да в небе коршуны степные

Кружат, сменяясь на лету,
Как в карауле часовые
У древней славы на посту.

Пески, пески — конца им нету.

Мы взглядом провожаем их
И, чтобы вспомнить землю эту,
Гомера вспоминаем стих.

Но все сбивается гекзаметр

На пароходный ритм винтов…
Бинокль туманится — слезами ль?
Дымком ли с дальних берегов?

Ты говоришь: «Мертва Эллада,

И все ж не может умереть…»
И странно мне с тобою рядом
В пустыню времени смотреть,

Туда, где снова Дарданеллы

Выводят нас на древний путь,
Где Одиссея парус белый
Волны пересекает грудь.

III. «Я желтый мак на стол рабочий…»