Дорога ярости. Как Джордж Миллер создавал культовую постапокалиптическую франшизу

«Всегда остается саднящая тоска о былом величии, об утраченных ценностях и тех немногих вещах, напоминающих, что когда-то и мы были королями, – и речь не только о хромированных задних крыльях кадиллака 1959 года с красными ракетоподобными стоп-сигналами».

Джордж Миллер досконально продумывал каждый кадр фильма «Безумный Макс: Дорога ярости». На важную должность оператора он выбрал австралийца Джона Сила, который пришел на проект после ухода в отставку Дина Семлера (оператора «Воина Дороги» и «Под куполом грома»). На начальной стадии подготовки с Силом, получившим «Оскар» за работу над «Английским пациентом» 1997 года, Миллер спросил, где он собирается находиться во время съемок. Когда Сил ответил: «Я хочу быть ведущим оператором и находиться на мостике, в гуще событий», Миллер сказал: «Именно там буду и я».

На съемках своего первого фильма «Безумный Макс» почти три десятилетия назад Миллер постоянно хотел быть на передовой. Но вскоре он понял, что это невозможно, учитывая масштаб производства: съемки длились 138 дней, а сложные трюки выполнялись практически ежедневно. Современные технологии облегчили работу – или, по крайней мере, улучшили связь. Видео высокой четкости принималось в нескольких местах, в том числе внутри автомобилей, следящих за ходом действия. Этому дали название «Ярость ТВ».

Не каждый день увидишь белый грузовик с прицепом, оснащенным 15-метровой пневматической мачтой, уходящей в небо (необходимой для трансляции «Ярости ТВ»). Однако на фоне других транспортных средств «Дороги ярости» он выглядел скучно и обыденно. Художнику-постановщику Колину Гибсону, сменившему Грэма Уолкера, который занимал эту позицию на съемках «Воина Дороги» и «Под куполом грома», предстояло проделать большую работу. В то время как Уолкер и его механики прикрепляли на машины и байки различные случайные штуковины, в перерывах пропуская по стаканчику, в четвертом фильме процесс был немного сложнее. Во-первых, у автомобилей появился собственный дизайнер: художник Питер Паунд, который также отрисовал многие из 3 500 раскадровок фильма.

Колин Гибсон был подписан на «Дорогу ярости» уже давно, еще с тех пор, когда съемки фильма постоянно срывались. Прежде всего, сказал ему Миллер, машины должны «выглядеть круто» и «представлять из себя нечто такое, чего я еще не видел». За исключением Plymouth Rock, автомобиля-скелета в виде багги с огромными шипами, напоминающего культовую извращенную штуковину из «Машин, которые съели Париж…», художник-постановщик и его команда более или менее добились своего. Они воспользовались старинным приемом из архива «Безумного Макса»: взять один вид транспортного средства и объединить его с другим, как, например, в случае с лодкой- кабриолетом, которую Грэм Уолкер и его «промасленные комбинезоны» смастерили для «Воина Дороги». Таким образом, в «Дороге ярости» появились «Миротворец» (танк снизу, Valiant Charger сверху), «Громила» (грузовик 1940-х годов, скрещенный с суперцистерной) и фургон со слепым гитаристом Комой – 15-тонный четырехосный грузовик с подвижной сценой, кучей динамиков и воздуховодов, прикрепленных к огромным японским барабанам тайко. За время на экране борются и другие монстры, пышущие выхлопами, включая «колесницу» Несмертного Джо, которая в некотором смысле является автомобилем-каннибалом, пожирающим самого себя: Cadillac Coupe de Ville 1959 года, поставлен поверх идентичной модели так, будто тот, что сверху, заглатывает того, что снизу.

«Апокалипсис, возможно, оставил цивилизацию в состоянии свободного падения, – сказал позже Колин Гибсон. – Но всегда остается саднящая тоска о былом величии, об утраченных ценностях и тех немногих вещах, напоминающих, что когда-то и мы были королями, – и речь не только о хромированных задних крыльях кадиллака 1959 года с красными ракетоподобными стоп-сигналами».

Автомобили «Дороги ярости» принадлежат к новой эре кинопроизводства. Для начала, правила безопасности на съемках действительно существовали и соблюдались в точности. Если Грэм Уолкер с радостью признал, что его диковинные и шатающиеся на ходу машины были «смертельными ловушками», то автомобили Колина Гибсона – это произведения искусства. Сидевшим за рулем людям больше не казалось, что они могут не добраться до дома живыми.