Дорога, которой нет

Голову поднимешь – бурелом.
Сосны шелестят зелёным стягом.
Только ты с корзинкой-якорьком
Ничего не видишь, кроме ягод.
Ветка – хрусть, и снова – тишина.
Сладко ноет скрюченное тело.
Выкрашены пальцы докрасна
Мягким виноградом «изабелла».
Ветерка блаженно-лёгкий вздох
Слабо долетает от реки, и
Падаешь ничком на мягкий мох,
Впитываешь запахи лесные.
Щедрая черничная пора!
И не замечаешь (до того ли?),
Что с утра над буйной головою
Комары гудят, как «мессера».

Деревенскому дому

Прошепчу тихонько «до свиданья»
И бревно матёрое поглажу.
Старый дом, живущий ожиданьем,
Бесконечным, преданным, дворняжьим…
Ждёт-пождёт – в июле на мгновенье
Звякнет ключ, заохает крылечко,
Нежно половиц коснётся веник.
Добрый дух проснётся в русской печке.
Выпорхнут подушки стаей пыльной,
На забор усядутся горбатый.
Заурчит довольный холодильник,
Допотопный дедушкин «Саратов».
Разговор простой и задушевный,
Сердцу жарко, весело и тесно.
Детский смех в умолкнувшей деревне
Засияет радугой небесной.
Всё вернётся! Нитки станут тканью.
А пока влачит печальный век свой
Старый дом, живущий ожиданьем,
Бережно хранящий наше детство.

«Трещат за окном любопытные птицы.…»

Трещат за окном любопытные птицы.
Пропахла корзинка грибами и хлебом.
Оранжевой бабочкой солнце садится
На синий цветок деревенского неба.

Горит горизонт головнёй неподвижной,

А поле пылает, волнуется, машет –
И клевер крылатый, и рыжая пижма,
И облако тихое белых ромашек.

Как будто им хочется в дальние дали

Лететь и лететь по следам журавлиным
Над тонущей в травах избою печальной,
Над старым колодцем, над Русью былинной –

Лететь и лететь, упиваясь простором,

Над музыкой мира, над хрупким ковчегом,
И слушать, как звонко, легко и задорно
Звенит колокольчик июльского неба.

В пустой деревне

О мёртвой родине реву,
повсюду вижу зло.
А нет бы – выкосить траву
у дома своего.
Простор непаханый лежит,
что с детства был знаком,
и плакать рифмою навзрыд
так горько и легко.
Петлю раскачивает тьма
до утренней звезды.
Всё помнят призраки-дома
и тихие кресты.
Но здесь, в заброшенной земле,
средь журавлиных снов,
надежда есть, пока во мгле
горит моё окно.
Осталось времени чуть-чуть,
чтоб встать в шестом часу,
и рюмку водки оттолкнуть,
и в руки взять косу.

Трава