Дорога на Москву

На визитке кроме написанных золотом имени, адреса и телефона была изображена чаша со змеёй, заглядывающей в чашу.

– Очень красивая визитка, – похвалил я.

Усман Ильгизарович польщённо улыбнулся, посмотрел в окно, из которого открывался чудный вид на море, и сказал:

– Слушай, пить будем, а?

– Может, вечером, – предложил я.

– Зачем вечером? Татарам вечером нельзя. Сейчас надо.

Он извлёк из солидного кейса бутылку водки, я достал из холодильника виноград и мандарины.

– Сочи-Сочи, дедес прочи! – провозгласил я.

– Давай-давай, – поддержал меня Усман Ильгизарович. – Жена говорит: «Зачем ты ехал в Сочи? Пропадёшь, дурак!»

Он выпил и сразу налил в стаканы.

– Я больше не буду, – сказал я.

– Не пьёшь? Правильно. Знаешь, татары раньше тоже не пили.

– Да ну? – засомневался я.

– Точно говорю – не пили! Коран не разрешал. А в сорок втором сказали: пейте! Теперь война, можно.

Он залпом выпил водку и закусил виноградом.

Усман Ильгизарович был настоящий начальник – крупный, осанистый, с мимолётной белозубой улыбкой, смягчающей жёсткое выражение смуглого лица, с перстнем на пальце и в хорошо сидящем добротном костюме.

– Так почему же не пили – и вдруг стали пить? – решил уточнить я.

– Понравилось! – удивился Усман Ильгизарович. – Но иммунитета никакого нет. Мы, татары, вообще агрессивный народ. Триста лет над Россией правили. А потом мишарин предал нас.

– Кто?

– Мишарин, – Усман Ильгизарович снова налил в стакан. – Есть татары и есть мишары. Татары работают, мишары торгуют. Очень плохие люди.

– Мишары?

– Ну да. Мишарин порох намочил, Иван Грозный Казань взял. Они до сих пор руководят нами.

– А что стало с предателем?

– Повесили. – Усман Ильгизарович выпил водку. – Или четвертовали.

– Откуда они взялись – мишары?

– Говорят, это русские, которые приняли татарскую веру, – пренебрежительно пожал плечами Усман. – Слушай, твоя какая национальность?

– Белорус.

– Я так и думал! – восхитился Усман Ильгизарович. – Я с белорусом в Доме отдыха жил, точно такой, как ты. Не пил!

– Белорусы разные! – запротестовал я. – Некоторые пьют.

– Тот не пил, как ты, – расставил точки над «и» сосед. – В Сочи отдыхать приехал?

– Книгу пишу, – отчего-то смутился я.

– Писатели такие же бедные, как врачи, – безапелляционно заявил Усман Ильгизарович.

Я молча согласился с ним.

– Даже беднее, – добавил он.

Я опять согласился.

– Но я ничего не беру, – посмотрел на меня Усман Ильгизарович. – Живу бедно, но честно. Три этажа дом построил. Зачем? Мы с женой на первом этаже, на второй и третий даже не поднимаемся. А сыну трёхкомнатный квартира отдал. Пусть живёт.

Я достал из кармана зелёную визитку и повертел в руках. Начальник. Но симпатичный мужик. Говорит, что думает. Вероятно, и делает, что хочет.

– Ты когда-нибудь татарка видел? – спросил Усман, очищая мандарин.

– В Москве их много, – уклонился я от прямого ответа.

– Очень красивые, – сказал Усман, отправляя мандарин в рот, – но злющие! Моя знаешь какая злая? Хуже, чем Иван Грозный.

– Зато красивая, – предположил я.

– Уже старая, я вторая жена взял, молодая.

– Вам, мусульманам, можно, – позавидовал я.

– Квартира ей сделал, – кивнул Усман Ильгизарович, – ребёнка родил. Пусть воспитывает. Умру, хоть что-то останется.

– Зачем умирать, – возразил я, – ещё поживём.

– Слушай, чуть не умер недавно! – Сосед достал из кейса вторую бутылку, откупорил и налил себе в стакан. – Я сам хирург, кандидатский диссертация написал, в Татарстане таких нет. Заболел живот, ни ходить, ни спать не могу. Мне два лучших хирурга вскрыли живот – ничего не нашли. А он болит! Тогда мне сказали: «Есть в Казани опытная еврейка, иди к ней». Я пришёл, она посмотрела на меня. «У тебя селезёнка гниёт», – говорит. Слушай, какая умная!

– И не татарка, – сказал я.

– Татарки только красивые, – махнул рукой Усман, – и злющие. Хуже не бывает. Ты татарка знал?

– Не доводилось.

– Потому и не пьёшь. Счастливый! А я пью. У нас иммунитета нет.

Он снова налил и выпил.

– Ну и что с селезёнкой? – спросил я.

– Вырезали, – вздохнул Усман, – теперь пить совсем не могу. Алкоголь сразу в кровь поступает. Но писатели очень бедные. И глупые.

– Что, сталкивались с ними?

– Я замглавы администрации работал, писатель ко мне приходит: «Дай денег!» Я говорю: «Ты напиши, я дам». Нет, никому они не нужны. Против начальства напишут – их бьют. За начальство напишут – тоже ругают. Дураки! Ты напиши книгу, может, деньги заплатят. Или к нам в Татарстан приезжай.

– За деньгами?

– Ну да! – Чувствовалось, Усман Ильгизарович от глупости писателей устал. – У нас нефть, начальники, книгу про них напишешь – деньги дадут. Много денег…

Он, не раздеваясь, лёг на кровать и захрапел.

Я вышел на лоджию и осмотрелся. Панорама с двадцатого этажа открылась великолепная. Море с барашками волн, горные хребты, поросшие лесом, ясное небо над головой – что может быть лучше? Но книгу написать мне здесь не удастся. Во-первых, красота, не дающая собраться с мыслями, а во-вторых, татарин, храпящий на кровати. Начальник, но симпатичный мужик.

Я возвратился в номер.

– Татары пьют, – пробормотал с кровати Усман Ильгизарович.