Дорога пряности

Правду. Что ему сказать? Что прошлой ночью я не могла заснуть, поэтому лежала, свернувшись калачиком, и смотрела, как он спит на койке напротив, любовалась лунным светом, сияющим на его гладкой коже и темных волосах? Что я наблюдала за ним и думала, как поступить, когда Афир благополучно окажется на свободе… смотрела и боролась с той неправильной, глупой частью себя, которая хотела подойти и обнять его?

Я смотрю в злые глаза Тахи и вдруг вижу свежий синяк, наливающийся на острой скуле.

– Я была не просто расстроена, когда говорила. Я спешила с выводами. Я тогда еще ничего о тебе не знала. – Я легко провожу пальцами по его лицу. – Тебя ударил солдат, да? Все нормально?

Мой жест не просто удивляет, он пугает. Брови Тахи взлетают вверх, на подбородке проступают рубиново-красные пятна. Внезапно его ладонь ложится мне на щеку, и я оказываюсь в его объятиях. Сердце бешено колотится. Я должна все это прекратить, он сам сказал, что между нами ничего нет. Но когда мы смотрим друг другу в глаза, мне кажется, что между нами есть все. Я не могу отвернуться, даже когда в его странно-печальном взгляде проступает знакомый темный голод. Я жажду снова почувствовать его губы, хочу удостовериться, что наш поцелуй не был просто случайностью, как он бессердечно заявил. Я ненавижу его, и в то же время меня безудержно к нему влечет. И манит не только красивое лицо, драгоценные глаза или сильное тело. Меня привлекает его непоколебимая решимость и дисциплина, его неожиданный волшебный гений, бесстрашие, даже его доводящая до исступления уверенность. Весь он.

Таха приподнимает мой подбородок, и мы замираем нос к носу.

– Ты все еще ничего обо мне не знаешь, Имани.

Наши губы соприкасаются. Едва-едва, совсем невесомо, но это разжигает во мне огонь искушения. Я вцепляюсь в тунику Тахи, притягиваю его ближе. У него перехватывает дыхание, стиснувшие меня руки начинают дрожать. Он низко, разочарованно стонет.

– Демон раздери, – зло шепчет Таха.

А потом он меня целует.

Украв письмо, я пыталась выискать слабость Тахи, которой, как он утверждал, у него нет. Теперь я понимаю, что его слабость – это я. Этот поцелуй не похож на предыдущий. Никакой застенчивости, сдержанности. Это искра, ставшая взрывом. Страх, какого еще не было. Таха отчаянно прижимает меня к себе, скользит по мне ладонями, словно я песок, который нужно остановить, чтобы он не утекал сквозь пальцы. Но время на исходе, и Таха это знает. Потому целует крепче, с пылом, ища отпущения грехов до того, как клепсидра опустеет. И вот упала последняя песчинка.

– Прекращайте, пока солдаты не заметили.

Мы гора, что раскололась пополам.

Наш укромный угол нашла незнакомая узница. Похоже, это все-таки ее укромный угол, и она гонит нас прочь. Таха прерывисто выдыхает, словно эта женщина оттащила его от края опасной пропасти. Словно это была еще одна ошибка. Таха одергивает тунику и уходит, не глядя на меня.

– Не путайся с другими, – говорит мне женщина, когда я проскакиваю мимо. – Это даст тебе надежду, которой здесь не место.

О чем я только думала? Порывистая дура, хотела, чтобы Таха меня снова поцеловал, а теперь желание сбылось, но я не чувствую себя ни лучше, ни счастливее. Все это неправильно, наши отношения отравлены с самого начала. Между нами все еще бурлит злой океан.

Следом за Тахой я пробираюсь между заключенными, сбившимися в кучки на земле. Некоторые дремлют, другие просто сидят, уставившись в пространство перед собой. Я ищу лицо брата в каждом, ищу единственного человека, которому могу доверять. Единственного, кто способен вернуть порядок в этот полный хаоса мир. Но мне не везет. И я гадаю, удастся ли мне это однажды. Вдруг Афир всего лишь мираж, и я погибну в этой пустыне, стремясь к нему.

Как и договаривались, Реза ждет у сухого дерева.

– Вы что так долго? И почему запыхались? – спрашивает он, с подозрением присматриваясь к Тахе.

Тот качает головой:

– Где Захир?

Реза тычет большим пальцем через плечо. Я быстро замечаю великана, курящего трубку у стены здания. Когда мы отправляемся в его сторону, на возвышение для порки запрыгивают солдат и заключенный, который переводит его слова:

– Бойцы, построиться! Сегодняшний приз – кисет табака.

К возвышению спешат несколько подростков. Солдаты, встретив их, начинают распределение.

– Прости, это ты Захир?

Я оборачиваюсь на Таху, который подходит к сидящему на земле здоровяку. Захир поднимает голову и смотрит на Таху маленькими карими глазами.

– Это я. А вы новые узники. – У Захира глубокий скрипучий голос, таким бы, думаю, могла говорить пещера, если бы умела.

Таха опускается перед мужчиной на корточки. Достает из кармана два яблока, протягивает.

– Меня зовут Таха. Это Реза и Имани.

Захир внимательно изучает каждого и принимает яблоки.

– Прошу.

– Благодарю. – Я опускаюсь на колени рядом с Тахой. – Захир, мне сказали, что ты знаешь всех заключенных, кто попадает сюда. Это правда?

– Все так, – отвечает мужчина, выдыхая струю дыма.

У меня дрожат руки, и Таха это замечает. Я сжимаю кулаки: