Дорога Смерти

— … Всё говорит о том, что неприятель намеревается развернуть решительное наступление, — Красень прочистил горло. — Шпионы доносят о небывалой активности вражеских войск. Идет перегруппировка, подвозятся припасы, чинятся катапульты и баллисты. Однако ж, совершенно немыслимо было бы предположить, что враг решится на штурм города, не имея для этого достаточных сил и ресурсов. В лучшем случае мятежники дойдут до третьей стены и затем обязательно выдохнутся, их запал иссякнет, и мы непременно перейдем в контрнаступление, обладая господствующими высотами у Каласской Стены, и самое главное, владея Шрамом…

— Кто господствует в Шраме, тот хозяин Цума, — задумчиво отозвалась Ламира. — А что скажешь ты, достойный Самарий?

— Благодарю мою госпожу за предоставленное слово, — командир экспедиционного корпуса джуджей почтительно склонил голову, поднялся и оперся руками о стол. — Как уже известно достопочтимому собранию, Великий принцепс Джува милостиво повелел усилить экспедиционный корпус войск принципата. Согласно высокому приказу, в распоряжение Вашего Величества поступили новые силы, а именно: три сотни отборнейших джувских арбалетчиков, четыре сотни тяжелых топорников-ветеранов и пятнадцать катапульт с прекрасно обученными расчетами. Наши войска гордо подняли знамя принципата рядом со штандартами дружественного Солнечного королевства Мзум. Наша разведка, тесно сотрудничая с Тенью и войсковой разведкой почтенного господина Олафа, приносит сведения не менее тревожные, чем указал почтенный господин Вож Красень. Вне всякого сомнения, противник готовит решительный штурм. Вот тут, — джуджа указал на карту, — тут и тут. План мятежников очевиден: используя наши слабые места, точечными ударами прорвать нашу оборону и овладеть городом Цум!

— Мы готовы к такому развитию событий, милейший господин Самарий?

— Ваше Величество! — Огрызок с шумом выдохнул воздух. — Я далек от мысли вносить сомнения в несомненно умный и отлично разработанный план действий штаба войск почтенного Ола…

— Ближе к делу, мой друг.

— Слушаю, государыня… Светлейший тевад Мурман указал всё верно, клянусь носом принцепса. Совершенно очевидно, что источники финансирования мятежников небезграничны. Те, кто подогревают бунтовщиков не могут вооружать Влада Картавого бесконечно. Будь я на месте душевников…

Самарий умолк, и некоторое время смотрел на карту. Было слышно, как наверху, у самого потолка, воркуют голуби. Пронесся стрелой неведомо откуда проникший в Зал Встреч воробей. Из-за широко распахнутых окон снова послышался звон оружия и приглушенные голоса стражи. Огрызок поднял глаза.

— Чувства и гром, государыня! Если бы я командовал силами мятежников, то ударил бы тут, — джуджа ткнул толстым пальцем на карту, — тут, и еще вот тут.

— Поддержка? — задумчиво спросила Ламира. Шрам на ее подбородке дернулся.

Самарий Огрызок взглянул в зеленые глаза повелительницы Мзума.

— Скоро новолуние, государыня.

Весенняя ночь бархатным одеялом накрыла город. Жители Цума мирно спали, полностью положившись на мечи и копья многочисленного гарнизона. И хотя пьяные солдаты устраивали драки и дебоши, но все же подвыпивший мзумский арбалетчик, куда ближе сердцу, чем душевник или, упаси Дейла, барад. Народ в Цуме жил добродушный и старался прощать выходки солдатни, недовольной постоянной в последнее время задержкой жалования. "Герои-то наши, супротив богомерзких бунтовщиков воюют, вот и…" Правда, многие из тех, кто днем во всеуслышание ругал "проклятых бунтовщиков", вечером шли в опустевшие дома соседей — душевников, чтобы проверить замки и погонять, при возможности, любителей поживиться чужим добром. Такие люди просто и искренне надеялись, что война скоро закончится, а их знакомые вернутся к родным очагам. Другие тоже шли к заброшенным домам, но с несколько иными целями: плюнуть на ворота или еще раз тщательно вывести углем на калитке или заборе слово "занято". В общем, все было как везде: честный человек соседствовал с негодяем и наоборот.

По темным, едва освещенным улицам лениво шатались патрули. Изредка проносились конные разъезды. Мрачные небритые солдаты цеплялись к любому прохожему. Добропорядочному мзумцу нечего делать на улице посреди ночи. Спешит куда-то, набросив капюшон? Какой еще дождь? Какая еще супруга послала к знахарю за травами? Шпион мятежников, не иначе. Забрать, допросить, а там разберемся. Что? Два золотых окрона на поддержание боеспособности доблестных королевских войск? Ну… Нахлобучив капюшон еще ниже, припозднившийся прохожий быстро удалялся, кляня солдат и собственное невезение. А доблестные воины продолжали свой ночной дозор.

Зезва Ныряльщик проводил взглядом сразу четверых всадников, понуро покачивающихся в седлах. Один из бдительных часовых сладко спал, обняв шею лошади. Как он при этом не падал, оставалось загадкой. Дождавшись, когда цокот копыт по грязи утихнет, Зезва повернулся к спокойно облокотившемуся о стену Снежному Вихрю.

— Давай снова, приятель. Ты утверждаешь, что знаешь, где искать каджа.