Дорога Смерти

Багел насмешливо покачал головой. Зезва перевел взгляд на Снежа, затем на Амкию. Царь черных квешей с легкой улыбкой повернулся к пруду. Рвахел бросал камешки в воду, задумчиво наблюдая за расходящимися кругами и всполошившимися рыбами. Ныряльщик в ярости сжал рукоять меча. Над ним смеются. А чего он ожидал? Что нелюди станут помогать? Курвин корень…

— Ныряльщик.

Вздрогнув, Зезва поднял голову. И встретил взгляд царя горных дэвов. Снова эта боль в красных глазах…

— В лесу возле человековского города Горда… — тихо произнес Багел, — сразу за трактом, что идет в Снежную Овсану…

Зезва отступил на шаг, вглядываясь в лицо дэва. Не может этого быть, как же…

— … в самой глуши лесной есть маленькая опушка. Высится там валун серый. Похож он на огромную фигуру чуда, задумавшегося над чем-то… — голос могущественного царя дрогнул. — Я знаю, встречал ты прошлым летом дэва, что заколдован был веретеном.

— Ты… — потрясенный Зезва прикусил губу.

— Мой сын то был, Ныряльщик, — тихо произнес Багел. — Мой падший сын Ноин. Связался он со стороной, откуда нет возврата. Внук мой Евген… да хранят его Духи! Ты жив лишь потому, что помог ему тогда. Иначе… ни один человек, узнавший про Лурджу, не дожил бы до рассвета. Старик Гаиска, наверное, хотел ты спросить? Горные дэвы не воюют с немощными!

Голос Багела разносился под сводами пещеры. Зезва слушал дэва и думал о превратностях судьбы, о маленьком мальчике, что взглядом отводил от него арбалетные стрелы, о его падшей матери, что пыталась убить собственных детей и о дэве по имени Ноин, который пошел на смерть, но не убил ребенка…

— Ныряльщик Зезва, прежде чем узнаешь ты про Лурджу и Ниаву, скажи мне… — Багел снял с головы шлем. Курчавые волосы вырвались на свободу, два небольших рога сверкнули между непослушных прядей. — Что с внуком моим?

— Евген и его сводный брат Сандр живут с дядей, рыцарем Альбертом Иосом, царь.

— Да, — прошептал Багел, — наверное, уже совсем вырос… Слушай же про Лурджу и Ниаву.

— И про каджей, — нетерпеливо сказал Зезва, не обращая внимания на укоризненный взгляд Амкии и вспыхнувших от гнева дэвов — охранников.

Но Багел лишь слабо улыбнулся. Затем громогласно высморкался в аккуратный платочек и пнул носком сапога камешек, который стремительно нырнул в воду, распугивая рыб.

— Не только про каджей, Вачев сын. И не только про Ледяного Пса Куршу. Про город над нашими головами. Про глупую человековскую войну за право сеять и пахать на жалкой земле у побережья. А еще… — глаза дэвы вспыхнули красным огнем. — Про подруг твоих старых, Ныряльщик Зезва.

— Каких еще подруг, царь?

Горный дэв оглянулся на охранников. Айин услужливо подскочил с вином. Но Багел знаком отогнал его. Наконец, начал говорить. С каждым словом дэва в душе Зезвы росли ужас, замешательство и гнев.

Поставив ногу на застрявший в гальке валун, Элан Храбрый смотрел, как элигерские галеры высаживают на берег солдат. Почти стемнело. Моросил дождь, кричала одинокая чайка. Море было на удивление спокойным, и, несмотря на все тревоги Элана, капитаны галер безо всяких препятствий подошли вплотную к берегу. Душевники, ыги и барады, соблюдая максимально возможную тишину, быстро бежали к лесу, что темнел за сероватой полосой пляжа.

— Удалось-таки вбить в этих маймунов некое подобие дисциплины.

Элан повернулся и пристально взглянул на коренастого элигерца с бритой головой и огромным топором за поясом.

— Думаешь, будет из них толк, Шест? — спросил он.

— Не знаю, как они проявят себя в деле, — хмыкнул бритоголовый, — но, по крайней мере, надеюсь, что эти красавчики не побегут, сверкая задницами, при одном лишь виде махатинцев.

— Клянусь Светом! — сплюнул второй спутник Элана, усатый воин гигантского роста. Его колючие глаза с легким презрением наблюдали за высадкой. — Не нравится мне все это, господин, ох, как не нравится!

— Почему же, друг Артар? — мягко спросил Элан.

— Потому, что… — Артар повел широченными плечами. — Взгляни на них, господин. Эта рвань способна лишь резать безоружных пленников да баб насильничать! Вспомни тот монастырь под Даугремом… как бишь его?

— Кеманский.

— Точно. Как эти гютфераны веселились, помните? Ты забыл, господин, как наши солдаты выживших мзумцев охраняли в храме? Как ыги с душевниками всех девок и баб снасильничали? Да что там баб, за девочками малыми гоняться стали! А пленные? Рубили безоружных!

Элан помнил. Из нескольких десятков выживших солдат, что защищали монастырь, уцелело не больше дюжины. Сначала душевники заставили пленных убрать все трупы. А затем начали резню. На вопрос Элана, зачем же убивать безоружных, пьяный сотник-ыг ответил, что "отпустим чантлахов, снова супротив нас с оружием выйдут!".

— Так что никакие они не солдаты, а дерьмо! — заключил Артар.

— Дерьмо! — подхватил Шест, выразительно кивая. — Побегут, как пить дать, побегут. А нам их жопы выручать, клянусь Троном Элигерским!

— Но они взяли Даугрем, — возразил Элан.