Дорога солнца и тумана

«Я не знаю, как буду прощаться с сестрой, а потом с любимым, и все на одном дыхании».

Поэтому я шагнула назад, и Джек убрал руку. Он поднял стекло в дверце и вышел из машины.

– Ты пропустил эти пятна, – сказала я, показав на полосу на стекле.

– Это не грязь, – пояснил он. – Это отпечатки пальчиков Лили. В тот день она ела шоколад. Когда мы подъехали к моллу, зазвонил мой телефон. Она подошла к этой дверце и дотронулась до стекла. Вот так… – Он подержал свои пальцы над пятнышками. – Раз, два, три, четыре, пять. Видишь? Пять превосходных, маленьких шоколадных отпечатков. С тех пор я их не смываю. Каждый раз, когда я гляжу из окна, я вижу тут Лили, как она прикладывает ладошку к стеклу и корчит мне рожицы.

Когда бы Джек ни говорил о Лили, на его лице появлялась нежность. В такие минуты вся его натура была словно пламя, горящее у него внутри. На секунду я даже ощутила ревность, потому что никогда не жила в таком сердце, как его. А мне хотелось этого. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь когда-нибудь так же пылал любовью при мысли обо мне.

Когда Джек возился с машиной и выключал воду, я сообразила, что это неправда. Я не хотела, чтобы это был кто-нибудь и когда-нибудь. Я хотела этого сейчас. Сегодня. И хотела, чтобы это был Джек.

Какие бы доводы я ни приводила себе, с каждым днем я влюблялась в Джека Уордена все сильнее и сильнее.

Глава 11

День на ферме начинался рано. Лучшее время для сбора кофе – пока не настанет жара. Делалось это вручную, потому что кофейные ягоды на одной ветке созревали не все сразу, и сборщики срывали только спелые ягоды, одну за другой.

– На чашку кофе нужно семьдесят ягод, – сказала Гома, когда я спросила ее.

– Ого. – Я обхватила свою чашку еще бережнее.

– Хапана, Схоластика. Не для тебя, – сказала Гома, когда девочка хотела глотнуть кофе из ее кружки. – Ватото вана кунива мазива. – Она показала на стакан молока, стоявший на столе.

– Ситаки мазива. – Схоластика отодвинула молоко и надула губы.

Со скрипом открылась задняя дверь, за этим последовали два тяжелых удара – это Джек снял сапоги.

– Что тут происходит? – спросил он, взглянув на Схоластику, потом на Гому.

– Конфликт, – сказала Гома. – Она капризничает, отказывается пить молоко. Она хочет кофе.

– Конечно, она хочет кофе. Она ведь на кофейной ферме. Кофе вокруг нее. Вы все его пьете. Вполне естественно, что ей хочется его попробовать. Я подозреваю, что еще она ищет повод позлить тебя. Возможно, она надеется, что тогда я отправлю ее назад в Рутему. Там ее единственный дом.

Он обошел вокруг стола, оставляя за собой запах зеленых листьев и темной земли.

– Ты хочешь кахава? Кофе?

Схоластика кивнула.

– Харуфу нзури сана.

– Да, он действительно хорошо пахнет. Давай договоримся так. Ты доешь все, что лежит на твоей тарелке, а я научу тебя, как приготовить чашку кофе. – Джек повторил свое предложение на суахили и получил в ответ полный энтузиазма кивок.

– Возьми с собой и Родел, – сказала Гома. – Мне хочется хоть немного побыть одной. Давно у нас не было так много народу.

У меня закралось подозрение, что Гома просто пытается сводничать, но я не стала раскрывать рот. Схоластика хихикала и ежилась, когда я мазала ее солнцезащитным кремом. Болячки на ее лице заживали, а из глаз почти исчезла настороженность. Впрочем, страх все равно никуда не делся, он сидел слишком глубоко в ее душе; девочка нервно глядела по сторонам, когда мы шли за Джеком по рядам кофейных кустов.

– Кофейные бобы – это на самом деле семена кофейных ягод, – пояснил он, когда мы со Схоластикой привязывали на пояс корзинки. – Видите те ярко-красные ягоды? Вот их и надо собирать. – Он разломил красную кожицу и вынул семечко, скользкое, в жидкой мездре. – Ягоды из ваших корзинок будут сушиться на солнце, их надо переворачивать несколько раз в день, чтобы они не испортились. В дождь и на ночь мы их накрываем, чтобы они не намокли. В зависимости от погоды, сохнут они по-разному. У сухих ягод семечки гремят внутри. Тогда мы отделяем их от кожуры и продаем как кофейное сырье. Некоторое количество мы оставляем для фермы и работников, чтобы жарить их для собственного употребления.

– Как интересно, – сказала я Схоластике, когда девочка сорвала свою первую ягоду и показала нам.

Среди кофейных кустов росли бананы; их листья давали тень и защиту для кофе. Ряды были тесными. Джек проскользнул мимо меня, чтобы помочь Схоластике. Он почти не дотронулся до меня, но все его тело напряглось. Я почувствовала его учащенное дыхание на своем лице, электрический ток от его бедра, от встречи наших рук. Это было что-то вроде химии, которая взрывает, воспламеняет твои чувства, и в эту секунду тебя переполняет ощущение полноты жизни. Потом Джек прошел мимо меня и шагнул из-под тенистых банановых листьев на солнце.

– Молодец! – Он заглянул в корзинку Схоластики. – Сафи сана. Думаю, что вы заработали ваш кофе. – Он ссыпал вместе набранные нами ягоды и пошел на плантацию.