Дорога солнца и тумана

– Она бы понравилась тебе. Я жил весь год ради тех недель, когда она приезжала к нам на ферму. Я любил смотреть, как она бегала по полям в траве выше ее роста. Она была моим цветочком, моим солнышком. В голубых джинсах и радужной футболке. – Он оттолкнулся ногой от пола, и качели закачались в мягком, убаюкивающем ритме. – Родел, с тобой и с теми детьми ничего не случится. С тех пор, как я потерял Лили, я пребывал в состоянии войны, вот только не знаю с кем. И это убивало меня. Потому что я всеми фибрами своей души хочу найти и уничтожить виновников этого. Но только не знаю как. И если кто-нибудь… если кто-нибудь тронет хоть волосок на твоей голове или попробует причинить вред тем детям, я порву их на клочки. Я больше не хочу играть по правилам. Не хочу видеть их за решеткой. Не хочу, чтобы их судили. Я хочу видеть их трупы, Родел. Я зарою их в землю, да поможет мне Бог.

Он схватил под одеялом мою руку и сцепил свои пальцы с моими. Однажды он уже держал меня за руку, но сейчас это было по-другому, властно, словно он закреплял свои права. У меня внутри закрутился вихрь. Мы оба знали, что не должны заходить за некую черту, но это не помешало руке Джека обнять меня, а мне – положить голову ему на плечо.

В тот вечер мы с Джеком сидели на веранде несколько часов. В воздухе витал аромат дикого жасмина, ничто, кроме гудения ночных насекомых и скрипа качелей, не нарушало тишину.

Глава 13

Я так и заснула на качелях, и Джек отнес меня в постель. Конечно, я проснулась, когда он подхватил меня на руки, но это было такое восхитительное ощущение, что я притворилась спящей. И потом вновь и вновь вспоминала это, пока снова не уснула.

«Вот так, сестрица, – подумала я, проснувшись на следующее утро. – Мы заберем двух последних детей из твоего списка и доставим их в Ванзу».

Ответа не было, и через некоторое время я заподозрила, что это какой-то знак от нее, предостережение, чтобы мы не ехали. Я стряхнула с себя нехорошие предчувствия и встала с постели. Ведь я все придумывала – мои разговоры с Мо, а теперь и ее молчание.

Я держала своих родителей в курсе происходящего. Они переживали, что мы с Джеком уедем на несколько дней. Они потеряли одну дочь и хотели, чтобы другая вернулась к ним целая и невредимая. Конечно, мне немного хотелось уехать к ним и в свой каменный домик у реки, но другая моя половина, сильно изменившаяся за эти недели, ощущала острую боль при мысли об отъезде. Эта самая половина мгновенно ожила, когда Джек открыл дверь в другом конце коридора и появился со взъерошенными от сна волосами и в трусах-боксерах.

«Боже мой, вот так бы просыпаться и видеть его каждый день».

Он стоял в полумраке коридора, и из-за игры света и тени его тело превратилось в потрясающую классическую скульптуру. Тут он увидел меня, и его сдержанность исчезла, он впился глазами в мое голое плечо, с которого соскользнула лямка.

– Спасибо, что ты… хм-м… принес меня вчера вечером с качелей, – поблагодарила я, пробиваясь сквозь треск электричества, которое всегда появляется между нами, когда мы стоим близко друг от друга.

Джек не ответил. Вероятно, он заметил, как зарделось мое лицо, потому что уголок его рта загнулся кверху, но совсем немножко, как будто и так все ясно.

«Но я не извиняюсь за это. Мне ничуточки не стыдно».

– Доброе утро. – Бахати вышел из своей комнаты, поглядел влево на меня, поглядел вправо на Джека и прямиком помчался в ванную.

– Эй, я шла туда…

– Кто не успел, тот опоздал, – усмехнулся он и захлопнул дверь перед моим носом.

– Ш-ш-ш, не орите! – Гома высунула голову из своей комнаты. – Мы со Схоластикой всю ночь не спали.

– Все в порядке? – спросил Джек.

– У нее поднялась температура. Я дала ей лекарство, но сегодня она никуда не может ехать.

Гома распахнула дверь, и мы с Джеком зашли. Схоластика спала, откинув одеяла.

– У нее жар, – сказал Джек, садясь рядом с ней.

– Мы не можем ехать без нее. – Я потрогала ладонью лоб девочки. Он был горячий.

– Все равно придется. Сегодня Мо и Габриель должны были забрать ребенка в Маймоси.

– Да, Сумуни, – подтвердила я. Я запомнила все их имена. – А как нам быть со Схоластикой? Ведь я обещала Анне, что отвезу ее в Ванзу.

– Мы отвезем ее потом. Вернее, я отвезу. Ведь ты улетишь, когда мы вернемся. После твоего отъезда я и отвезу девочку. А пока мы сообщим Анне, что она у нас. Не думаю, что это имеет для нее какое-то значение, главное, она будет знать, что Схоластика в безопасности.

– Что-то случилось? – спросил Бахати, заглянув к нам.

– Схоластика заболела. Сегодня она не сможет поехать с нами, – ответил Джек. – Ты можешь задержаться здесь еще немного? До моего возвращения?

– Но, Джек, здесь так скуч… – Он замолк на полуслове, когда Джек назвал сумму. – На эти деньги я куплю для Сьюзи новые шины. И потом ей будут нужны только новые кресла. Пойми меня правильно. Не то что мне тут не нравится, но я скучаю по «Гран-Тюльпану». По туристам, красивым девушкам, кино, ресто…