Дорога солнца и тумана

Пикап протарахтел мимо в дыму выхлопов, белые цыплята пищали в большой клетке. Мы стояли на обочине и смотрели им вслед.

– Пойдем. – Он тронул меня за локоть. – Ты ведь повеселела.

И тогда я встала на цыпочки и поцеловала его, внезапно и без предупреждения.

– За что? – У него загнулись кверху уголки губ.

«Мне хотелось узнать вкус твоих губ после улыбки». Я покачала головой и усмехнулась, словно это был большой секрет.

После этого все стало казаться более ясным и четким, несмотря на серый, унылый день.

Магеса была россыпью глинобитных домишек с жестяными крышами, притулившихся в тени высокого, скалистого холма. Там было жарко, пыльно и сухо – сухой кустарник, пересохший колодец, высохшие, худые люди. Казалось, что дожди обходили эту деревню стороной, вероятно, потому что холм забирал себе большую часть осадков.

– Дай мне конфетку. Дай мне конфетку. Я учусь в школе. Дай мне конфетку. – Ко мне подбежал большеглазый мальчишка и дернул меня за футболку.

– Ты школьник, да? Почему же ты не в школе?

Он непонимающе взглянул на меня и протянул руку. Он не понял, что я сказала, но запомнил все английские слова, которые были ему нужны.

Я засмеялась, и он робко улыбнулся, потом повторил те же четыре фразы Джеку:

– Дай мне конфетку. Дай мне конфетку. Я учусь в школе. Дай мне конфетку.

Джек что-то сказал ему на суахили. Мальчишка убежал и вернулся с женщиной; я предположила, что это его мать. Они несколько минут разговаривали с Джеком. Упоминалось имя «Фураха». Женщина покачала головой. Джек задал еще несколько вопросов и получил ответы.

– Спасибо. – Он протянул ей несколько вещей из своего рюкзака. Потом достал плитки гранолы и отдал мальчишке.

– Асанте сана! – сказали они.

Когда они ушли, Джек повернулся ко мне.

– Так… С какой новости начать? С хорошей или плохой?

– Насколько она плохая?

Мы стояли рядом с пустой нефтяной бочкой. В оставшейся на дне дождевой воде плавали зеленые букашки. Да там уже была не вода, а жижа из пыли и мусора.

– Фурахи тут уже нет. Но… – Джек поднял руку, увидев, как поникли мои плечи, – хорошая новость в том, что она уехала со своей семьей несколько недель назад. Ее отец получил какое-то наследство. Женщина сказала, что теперь он разбогател.

Я несколько секунд глядела на Джека.

– Так что же? Они уехали? – Я окинула взглядом ряды нищих лачуг. – Ну, конечно, это хорошо. Правда. Но я все равно разочарована! Три ребенка, три неудачи. Каковы шансы? Я не привезу ни одного из тех детей. Ни одного! И вдобавок мы тут застряли – без машины и телефона. Может, у них тут хотя бы есть механик? Хоть кто-то, кто может отремонтировать машину?

– Механика нет, но сюда ходит автобус. Мы можем поехать на нем за запчастями.

– Ладно. Это хорошо. – Я никак не могла справиться с сокрушительным разочарованием. Я подвела сестру. Еще мне было неловко, что я вытащила Джека с фермы. И ничего не получилось, все впустую, охота на диких гусей. – Когда он придет сюда?

– Через три дня.

– Три дня?

– Он ходит раз в неделю.

– Должен быть еще какой-нибудь выход. У них тут есть телефонная линия? Будка? Какая-нибудь аварийная служба? – Я в отчаянии всплеснула руками.

– Родел. – Его длинные пальцы погладили меня по руке и сжали запястье. Ему не нужно было ничего говорить. Он снова вернул меня к реальности. Просто он умел говорить глазами. Когда я была рядом с ним, я видела только его, спокойного и властного, а все остальное расплывалось.

– Ты так делаешь и с телятами, когда они разбегаются?

– Что делаю?

– То же самое, что и сейчас.

– Тебе это нравится? – Его большой палец поглаживал мой пульс на запястье.

– Я словно под гипнозом.

– Вот и хорошо. Теперь иди сюда. – Он обнял меня.

Закрыв глаза, я прижалась щекой к его груди.

– Невероятно, – пробормотала я. «Не прошло и десяти секунд, как я перешла после всех волнений в режим Дзен».

– Ты снова разговариваешь с сестрой? – спросил Джек.

– Я больше ее не слышу. Она перестала говорить со мной. – У меня перехватило горло от тоски, когда я сказала об этом. – Наверно, потому что я подвела ее.

– Или она сказала тебе все, что хотела сказать.

– Она не попрощалась со мной. – Мне было невероятно больно это говорить. – И почему я не ответила тогда на ее звонок! – Я подвела Мо. И не смогла завершить ее дела в Танзании. И вдобавок уеду теперь домой с разбитым сердцем.

– Эй, – шепнул Джек мне в волосы. – Вернись ко мне.

Мы немного постояли, обнявшись. Черная птица наблюдала за нами из чахлой травы, припрыгала ближе, а потом улетела.

– Джек, я…

Внезапно зазвонил телефон, и мы оба застыли.

– Телефон! Черт побери, тут есть сигнал! Алло? – ответил он. Невидимый собеседник начал говорить. И говорил. И говорил.

– Бахат… – вмешался Джек, но безуспешно. – Стоп. Бахати. Слушай. Слушай! – Последнее слово прозвучало как львиный рык.

Молчание в трубке. Даже бурые листья у нас под ногами, казалось, притихли.

Потом Бахати снова заговорил.

– Я не кричу на тебя, Бахати. Ты даже не знаешь, как я рад твоему звонку. – Джек ходил взад-вперед, когда из телефона хлынул новый поток слов.