Дорога солнца и тумана

– Тут красиво, она тревожит душу. Она исцеляет тебя, она разрушает тебя. Это место, которое похитило у меня сестру.

«И сердце».

Костер отбрасывал на стволы деревьев пляшущие тени. Дневная жара прошла, и наше дыхание превращалось в пар.

– Нам пора спать, – сказал Джек. Но никто из нас не пошевелился. Потому что палатка была всего одна, и она весь вечер бросала отсвет на наши лица, словно большой неоновый знак на Вегас-Стрип.

Я пошла в палатку первая, пока Джек добавлял дров в костер. В палатке было просторно, пока не вошел Джек, потому что вокруг него все сразу съежилось. Я закрыла глаза и притихла под одеялом, когда он лег рядом со мной. Я лежала спиной к нему, но надутый воздухом матрас промялся под его тяжестью, и мне пришлось вцепиться в край, чтобы не скатиться к Джеку. Я лежала на скользком склоне.

– Родел?

– Что?

– Если ты еще сильнее вонзишь ногти в матрас, то прорвешь в нем дыру.

– Я… я не…

– Отпусти матрас. – Джек приподнялся на локте и разжал мои пальцы. – Чего ты так боишься? – Он посмотрел на меня. – Этого? – Он обнял меня. – Видишь? Это не так плохо. – Его тепло согревало меня – такое мужское, такое живительное.

– Это просто руки. – Он медленно провел пальцами вверх и вниз по моей руке. – И ноги. – Он погладил по изгибу моего бедра. – И вот это место, которое мне до смерти хотелось попробовать на вкус, когда я мыл твои волосы. – Он поцеловал мою шею под мочкой уха. – Я жажду тебя, Родел. Самым невинным образом. Я лежу ночами в постели, думаю о тебе, спящей через стенку от меня, и ужасно хочу тебя обнять. Хочу гладить твои волосы, пока ты не уснешь. Хочу целовать тебя в лоб, когда ты ложишься спать. Вот и все, что я позволяю себе. Я не хочу заходить дальше.

Он перестал рисовать узоры на моей коже и закрыл глаза, словно боролся с чем-то бешеным и сильным.

– Но сейчас, Родел, сейчас я обнимаю тебя, трогаю тебя, дышу тобой, и мне хочется взять тебя так, как никто не брал тебя прежде. – В его глазах вспыхнул огонь. – Я хочу взять тебя так, словно я ненавижу тебя. Яростно. Полностью. Потому что ты вернула меня к жизни, но скоро уедешь. По-моему, ты даже не имеешь представления о том, что ты сделала. Понимаешь?

Он потер ладонью свою отросшую щетину.

– Когда не стало Лили, я думал об уходе из жизни каждый раз, когда брал в руки бритву. Меня удерживала только мысль о Гоме – что ей придется меня хоронить. Когда в тот грозовой день приехала ты, словно само милосердие взошло на мою террасу. Я не хотел смотреть на тебя, не хотел видеть и слышать тебя, потому что в моем мире не осталось места для милосердия, надежды и добродетели. Их уничтожило взрывом.

Я затаила дыхание, а он продолжал свою исповедь. Я не могла промолвить ни слова, если бы и хотела. Я лежала рядом с ним под одеялом, наши тела соприкасались, и мое тело превратилось в бурлящую, раскаленную лаву.

– Сначала я решил, что ты полна благих порывов, но слишком наивна. – Он посмотрел на мои губы, и я поразилась его способности заставить их пульсировать одним лишь взглядом. – А в тот вечер у костра я вдруг заметил, какая ты красивая. И не только. Ты умная и забавная. И храбрая. С каждым разом я нахожу в тебе что-то новое, интересное и привлекательное. Мне захотелось отправиться с тобой в какое-нибудь долгое путешествие. К морю. В горы. Ты заставила меня почувствовать то, что я давно уже не чувствовал, и теперь я не знаю, что с этим делать. Каждый раз, когда ты рядом со мной, я готов взорваться, пытаясь вместить все новое. Родел, по твоей милости я снова открылся для жизни. Ты не имела права так делать, черт побери! Не имела права. – Он еще крепче сжал меня в объятиях; накопившееся в нем напряжение вырвалось из груди жарким дыханием.

Моя защитная стенка рухнула, когда он с диким бешенством впился в мои губы. Его большая рука обхватила меня за талию, прижала к себе, словно он больше не мог терпеть никакого расстояния между нами. Кровь зашумела у меня в голове, когда его рука скользнула мне под топик и стала ласкать грудь; мой розовый сосок мгновенно стал тверже мрамора. Джек грубо и настойчиво навалился на меня; у нас сплелись руки-ноги, мы хрипло дышали.

– Погладь меня. – Он стащил через голову майку, от его кожи шел жар. Пульсирующими кончиками пальцев я провела по жестким, как канаты, мышцам на его грудной клетке, по легкому коврику волос. Я засунула руки в его боксеры, и он, снова накрыв губами мой рот, со стоном прижался к моим ладоням.

– Скажи мне, что ты хочешь этого. – Он гладил мне живот, бедра. – Покажи мне.

Он приподнялся и стянул с моих ног штаны. Сел на корточки и потрогал меня – нежным, осторожным движением большого пальца провел по клитору. У меня вырвался стон, он пронзил тишину.

– Я хочу, чтобы ты кончила, Родел, – сказал мне на ушко Джек, снова накрыв меня своим телом, потому что я вся дрожала. – Мне хочется услышать, как ты кричишь при оргазме.