Дорога солнца и тумана

Я лишь вздохнула в приятном изнеможении и прильнула к Джеку. Мне было больно, но это пустяки по сравнению со жгучей жаждой, накопившейся во мне.

– Как ты думаешь, когда мы сможем это повторить? – спросила я.

– Ах ты, маленькая сладострастница, – улыбнулся Джек и обнял меня. От него исходило восхитительное, уютное тепло.

У меня отяжелели веки, но я не хотела ничего пропустить – ни того, как его пальцы ласково обводили контуры моих губ, ни золотых пятнышек в его голубых, как небо, глазах, ни того, как его классически прекрасное тело согревало меня своим теплом.

– Запомни эти минуты. – Он откинул волосы с моей шеи и запечатлел на ней легкий поцелуй. – Когда ты в дождливый английский вечер свернешься калачиком с книжкой в руках, вспомни, как ты расцветила мой мир своими красками. Вспомни свое радужное гало.

– Да, конечно. – У меня в горле нарастала жгучая боль. Он уже прощался со мной. – Я буду помнить. До конца жизни.

Тучи уплывали, стук дождя затихал. Мы молча лежали, обняв друг друга, в горько-сладкой тишине.

– Джек? – Я приподнялась и посмотрела на него. Он лежал, расслабившись, полуприкрыв глаза, усталый и довольный, словно большая дикая кошка на скале.

Мне захотелось запомнить его вот таким, именно вот таким.

– Что? – Он прижал свою ладонь к моей, и теперь все наши пять пальцев касались друг друга.

«Если бы я могла объяснить тебе, что делает со мной твой голос».

«Если бы я могла объяснить тебе, что я чувствую».

«Знаешь, я никогда не смогу ни в кого влюбиться так сильно и быстро».

«Знаешь, я никого не смогу любить так, как люблю тебя».

– Ничего. – Я взяла в ладони его лицо, заглянула в глаза и поцеловала.

– Ты думаешь, я не чувствую этого? – прошептал он, уткнувшись мне в волосы. – Каждое биение моего сердца уносит тебя от меня. Мне хочется навсегда остановить этот миг. Чтобы так было всегда – эта палатка, твой поцелуй. – Наши губы соединились в нежном поцелуе.

Я наслаждалась его сладостью, и вдруг у меня заурчало в животе.

– Кажется, твой желудок хочет вмешаться. Он чем-то недоволен. – Джек приподнялся и приложил ухо к моему животу. – Эй, желудок, ты ругаешься на меня? – спросил он. – Что-что? Ничего себе заявочки! – Он поднял голову и мрачно посмотрел на меня. – Хорошую новость тебе сказать или плохую?

– Давай плохую, – подыграла я.

– Грозит меня убить. Если я не накормлю тебя, мне конец.

– А какая хорошая? – Я рассмеялась.

– Ты перекусишь, и тогда мы продолжим то, на чем остановились.

– Ну, а ты?

– О, я тоже найду, что съесть, моя сладкая. – Он ласково укусил меня за шею, разжал зубы и успокоил место укуса, лизнув его языком.

Я порылась в пакете с квадратиками молочного шоколада, а Джек рылся в своем рюкзаке.

– Эту банку или ту? Что мы съедим на ланч? – Он держал две одинаковые банки консервов.

– Обе. – Я сунула в рот кусочек шоколада и взяла еще один. Кажется, я проголодалась после секса.

– Ты слышишь? – спросил Джек, выпрямив спину.

Откуда-то доносилось негромкое звяканье металла.

– Что это? – спросила я.

– Похоже на… коровьи колокольчики.

Мы быстро оделись и откинули полы палатки. Дождь перестал, но над влажной, нагретой землей поднимался густой туман.

– Кому понадобилось пригонять коров в это забытое богом место? – Джек вышел наружу.

Я выбралась следом за ним и, прищурив глаза, вглядывалась в бесцветный туман.

– Они могут нас не заметить, – сказал Джек и взял обе банки, из которых только что вычерпал содержимое. – Надо их предупредить, иначе они растопчут нашу палатку. – Он торопливо отошел и стал стучать банкой о банку.

Колокольчики приблизились, но потом затихли. Нас услышали. Мы стояли, пытаясь что-то разглядеть сквозь влажный пар. С обеих сторон от нас высились скалы. Туман придавал всему фантастический вид; мы словно стояли на другой планете, пустынной и таинственной, и это ощущение нарушало лишь тихое звяканье коровьих колокольчиков.

В сером тумане показалась человеческая фигура. Человек поставил копье на мягкую после дождя землю и остановился перед нами, словно черная, бархатная тень. С его плеч свисала клетчатая тога, в ушах болтались серебряные серьги.

– Олонана. – Джек шагнул вперед, узнав старейшину.

– Кассериан ингера. – Тот взмахнул копьем в знак приветствия. «Как там дети?»

Джек собирался ответить, когда вокруг Олонаны зашевелились полотнища тумана. Вокруг темной фигуры старейшины беззвучно возникли белые, как луна, лица, одно за другим. Затаив дыхание, я смотрела, как они появлялись, словно беззвучные ноты магической симфонии или призраки. Одно, второе, третье, четвертое… дети выходили из тумана и вставали по обе стороны от Олонаны.

Тринадцать детей-альбиносов, а с ними несколько воинов масаи в красных тогах.