Дорога солнца и тумана

Комната наполнилась мягким светом, когда последние лучи солнца проникли сквозь шторы. Теплый свет упал на щеку Джека, смягчил черты его лица, заблестел в его щетине. Джек отдался во власть моих рук, подчинился нежной интимности этого акта.

Когда я закончила, он укрыл нас простыней и крепко прижал к себе мое тело. Мы уснули, нагие, сплетясь руками и ногами, не чувствуя потребности в словах и поцелуях, слишком утомленные, чтобы думать о надвигавшейся разлуке.

Глава 21

Я зашевелилась после рассвета, когда ранние автобусы дружно заскрипели и заскрежетали тормозами перед отелем. Джек лежал на боку, рука под подушкой, и лениво смотрел на меня из-под полуприкрытых век.

– Доброе утро, – улыбнулась я. Его волосы выглядели не так, как обычно, возможно, потому что они были расчесанные и чуточку влажные. Джек пригладил их на одну сторону и теперь походил на парня, рекламирующего шампунь. Густые, блестящие, с объемом на целый день. Я улыбнулась шире. – Ты смотрел на меня спящую?

– Я предавался мечтам. – Он провел пальцем по моему носу.

Его руки превосходно годились для того, чтобы обнимать, словно их специально для меня изваял умелый скульптор.

– Что такое? – спросил Джек, положив на меня ногу, когда я стала рассматривать его.

– Когда я смотрю на твое лицо… на это лицо… – Я провела большим пальцем по блику света, отражавшемуся от его скулы. – Я чувствую, что я именно там, где должна быть.

Мы принялись медленно – чуточку пьяно, чуточку ошалело – пить медовое блаженство с окрашенных рассветом губ. Мимо окон катился мир – звякали велосипеды, продавали газеты мальчишки, не подозревая, что мы медленно поджигаем комнату.

Джек похитил дыхание из моих легких. Он водил губами по моим бедрам, пробовал на вкус мои сокровенные места, учил меня взлетать на пик наслаждения. Он околдовал меня так, что вокруг меня закружились стены комнаты. Огненный жар электричества плавил наши тела и растворял кости. Мы были словно две столкнувшиеся звезды. Мы прильнули друг к другу и погрузились в сладкую дрему любви, вплывая и выплывая из снов.

Потом позвонил Бахати и спросил, готовы ли мы к отъезду, но мы снова отвлеклись и забыли про все, пока он не начал барабанить к нам в номер. Прибежала горничная, и мы наконец открыли дверь. Это было намного позже расчетного времени.

– Тебе – кока-кола. Тебе – кофе. – Бахати протянул нам напитки. – Как я понимаю, завтраком вы не озаботились. Спали тоже мало, у? – Он вгляделся в наши лица и ухмыльнулся. – Дорога длинная, но я, пожалуй, поведу машину сам, – сказал он Джеку. – Не хочу, чтобы ты заснул за рулем. В завтрашней газете напечатают мое фото. Жизнь наконец-то налаживается. Я не хочу умереть из-за того, что вы с Ро кувыркались всю ночь, как обезьяны бонобо. Ну, конечно, это прекрасно, но я только что починил Сьюзи, насколько мог. Еще немного работы после нашего возвращения, и мне останется только поставить новые кожаные сиденья, обещанные тобой. Хочешь взглянуть на образцы? У них есть и крокодиловая кожа. Представляешь? Она немного узловатая. Так что я сказал им…

Дорога действительно была длинная, и я дремала на заднем сиденье, а Бахати все болтал и болтал. У меня побаливали некоторые части тела, о которых я прежде даже не думала. Время от времени Джек поглядывал на меня с пассажирского места. У нас выработался тайный язык, целые стихотворные строфы, спрятанные в наших глазах.

Когда мы проехали Магесу, вокруг нас уже сгущался вечер. Джек показал Бахати место, где сломался наш автомобиль. Он так и стоял там, одинокий, покрытый пылью. В Ванзе мы купили запчасти, дорога наконец высохла, но на ремонт ушло время. Когда мы вернулись на шоссе, луна была уже высоко. Фары Сьюзи прыгали за нами всю дорогу до фермы Кабури.

– Ты думаешь, они не спят? – спросила я у Джека, когда мы проехали каменные столбы у ворот. Гома потребовала, чтобы мы сообщили, когда приедем. Ну, приблизительно.

– Надеюсь, что нет. Ведь уже почти рассвело. – Он обводил взглядом ряды кофейных кустов, привычно оценивая их. Их верхушки уже порозовели. За величественными склонами Килиманджаро занималось утро.

Бахати припарковался рядом с нами, и мы вышли, таща с собой рюкзаки.

Джек повозился с ключами и покачал головой.

– Гома опять забыла запереть дверь.

Бахати хихикнул, а я вошла в дом. Как приятно было бросить вещи и погрузиться в домашнее тепло. Я поняла, как привыкла к ферме и как мне ее не хватало.

– Кажется, я… – И тут я застыла от страха, заглянув в гостиную.

Что-то было не так. Что-то было совсем плохо.

Семейные портреты валялись на полу, осколки стекла блестели, как конфетти; лампы опрокинуты, подушки разбросаны, шторы…

– Джек, тут кто-то побывал… – Я осеклась, увидев, как он поднял намокшую от крови бандану. Он выпрямился, сжав ее в кулаке, его лицо исказилось от бешеной ярости.

– К.К. – Он повернулся и побежал по коридору. – Гома! Схоластика!

Возле двери виднелись отпечатки окровавленных ладоней, кровь была на полу, на перилах на лестнице. Всюду.