Дорога солнца и тумана

Он ушел, а мы сидели и молчали. Я загородилась меню и листала его, не в силах прочесть ни строчки.

– Что случилось? – Джек опустил меню, чтобы видеть мое лицо.

– Ничего, просто… – Я покачала головой. Я вела себя глупо, а мне не хотелось портить наш вечер. – Ничего.

Джек забрал у меня меню и пронзил меня стальным взглядом голубых глаз.

– Мы не могли бы… – Я скрестила под столом ноги. – Мы не могли бы просто…

Его лицо было по-прежнему каменным.

– Ладно. – Я вздохнула. – Ты бывал тут с Сарой. – Я совсем забыла об этом, пока Джек не обратился к метрдотелю по имени.

– Да, – осторожно ответил он. – В последний раз я приходил сюда со своей бывшей шесть лет назад. Мы сидели вон за тем столиком. – Он кивнул головой в сторону окна. – Когда мы ушли, мы оба поняли, что между нами все кончено. С тех пор я тут не был. Так что у меня с этим местом связаны не самые приятные воспоминания. Но знаешь что, Родел? – Он взял меня за руку. – Когда я с тобой, мне все кажется обновленным. Музыка приятнее. Краски ярче. Еда вкуснее. Я снова почувствовал жажду жизни. Я хочу побывать в тех местах, где еще не был, хочу поделиться ими с тобой – показать тебе, кто я, кем был и кем могу стать… Я приехал сюда, Родел, не потому что мне нравится здешнее сахарное печенье или стейк «Безумная Диана» в меню. Я здесь, в переполненном ресторане, с тобой, потому что не могу позволить себе отчаиваться, потому что меня убивает мысль о твоем отъезде. Вот я и стараюсь создать для тебя как можно больше прекрасных, памятных моментов. Я не могу дать тебе многого другого, но могу дать это. И я не могу понять – ни на секунду, – почему ты сидишь напротив меня и думаешь о моей бывшей, ведь я точно о ней даже не вспомнил, черт побери. Когда я с тобой, Родел, я весь с тобой.

И он сделал это снова – послал волну эмоций. Я ощутила себя большой и маленькой одновременно, словно держала в одной руке звезды, а другой шарила в грязной луже.

– Прости, – сказала я тихим, горестным голосом. – Прости, что я порчу наш вечер. – Укол вины терзал мою грудь, но было и нечто другое, большее, что я прятала под этим. Мне хотелось, чтобы он сказал, как он любит меня. Я хотела услышать эти слова. Такова была настоящая причина моего нелепого поведения, и оно не нравилось мне самой. – А еще я добавлю для ясности… – я подразнила его глазами, – что мне очень нравится сахарное печенье. Оно красивое, в форме тюльпана, и божественно вкусное.

Казалось, такой стремительный поворот в моем настроении застиг Джека врасплох, но он лишь бросил на меня удивленный взгляд. В его улыбке была какая-то правота.

– Мы хотим две дюжины вашего сахарного печенья, – сказал Джек, когда подошел официант принять наш заказ. – С собой.

– Да, сэр. Что-нибудь еще закажете?

– Нет, это все.

– Что такое? – воскликнула я, когда ушел официант. – Вот чем ты собираешься меня кормить? Печеньем? В мой последний вечер? – Я выдернула руку и изобразила возмущение. – А как же все твои прекрасные, памятные моменты? Ты не сможешь их создать на пустой желудок. Я думаю…

Джек заставил меня замолчать, приложив к моим губам длинный палец.

– Слишком много слов. Слишком много разговоров. Если бы я хотел поговорить, я бы пригласил вместо тебя Бахати. – Он взял перевязанную красивой лентой коробку с печеньем, которую принес официант, и подошел ко мне, чтобы отодвинуть мой стул. – Ты готова идти?

Джек невзначай коснулся меня, и по моей коже побежали приятные мурашки.

«Да, черт возьми. Пойдем».

Но я фыркнула, когда он вывел меня из ресторана.

– Свидание получилось дешевое.

– Перестань жаловаться. Ты все равно не стала бы ничего есть.

– Подожди, – сказала я, когда Джек протянул портье парковочный талон. – Я думала, что мы пойдем в наш номер. Куда ты меня ведешь?

– На дешевое свидание. – Джек подмигнул и посадил меня в машину.

Мы отъехали от отеля и встроились в хаотический трафик Амоши. Садилось солнце, и на небе пылали красные и оранжевые полосы облаков. Мимо нас с грохотом проехал грузовик с гигантскими мегафонами, трубя рекламой на суахили. Торговцы размахивали телефонными карточками и красочной одеждой канга, заманивая покупателей.

Джек припарковался возле убогой забегаловки где-то в глубине квартала. Там под ржавой крышей жужжал флуоресцентный светильник. Под потолком висела привязанная к шпагатам вывеска «Килиманджаро премиум пиво». На огне стояли в ряд черные сковородки вок с бурлящим маслом. На бугристом земляном полу, посыпанном кое-где гравием, были расставлены древние пластиковые столы со стульями.

– Вылезай. – Джек открыл дверцу. – Тут лучшая в городе ньяма чома.

– Что такое ньяма чома?

– Жареное мясо. – Он поддержал меня, когда мои каблуки застряли в гравии.

– Ну, для этого заведения мы уж точно оделись слишком шикарно, – проворчала я. От соседней бензоколонки несло парами бензина. По улице мимо нас мчались как угорелые дала-дала. Женщины в ярких канга несли на голове сумки, канистры с водой, пакеты с овощами.