Дорога, ведущая вдаль

 Мать тоже зудела, каждый раз, когда он с ней разговаривал по скайпу. Уговаривала вернуться, не маяться дурью. Плакала, что приложила столько усилий, чтобы вырвать сына из этого кошмара российской жизни. Что делала всё только ради его блага, а он, неблагодарный, так с ней поступил.

Даже влюбиться у него по-человечески не получилось. Его всеми силами отталкивала сама Татьяна, хотя он видел и чувствовал, насколько симпатичен ей. И ещё эта лекция об ответственности от отца.

Короче, попал так попал. И единственным правильным решением вчера казалось уехать, снять квартиру, найти работу в госпитале и накопить денег на учёбу там, в Америке. Жить самостоятельно, независимо, разговаривать с мамой и папой по скайпу и обрести душевный комфорт.

 Он уснул вчера с этим правильным решением. Только утро внесло свои коррективы.

 Первым делом он осознал, что отказываться от Татьяны не хочет. Она нужна ему. И второе — приступ отца, в котором, похоже, не только он сам винил себя, но и Олежка, и Мария Юрьевна, и Оксана, пусть она вида и не показывала.

Короче, куда ни глянь, везде сложности.

Он перешёл из одной аудитории в другую, и снова включил диктофон, погрузившись в решение своих непростых жизненных проблем.

 Прежде чем принять непростое решение «Быть или не быть», постановил переговорить с Татьяной, и с отцом ещё раз.

На деле же вышло всё не так, как планировалось.

 Как только Данил пришёл на работу, Пётр сразу забрал его в секционный зал. Третий санитар заболел, а два вскрытия шли параллельно. За одним секционным столом — Татьяна с Петром, а за другим — отец с ним.

— Даня, результат нужен срочно, так что давай работать. Описательную часть я сделал сам, вскрывать станешь ты, я рядом.

— Владимир Александрович! — Даня хотел возразить, объяснить, что работает без году неделю и совсем мало чему научился.

— Я помню, как меня зовут, — невозмутимо ответил Володя, — Итак, существует несколько методов исследования органов…

— По Абрикосову и по Шору.

— Правильно, какой предпочтительней?

— Шора, то есть метод полной эвисцерации, удобнее тем, что позволяет до конца исследования сохранить анатомо-топографические связи органов. При вскрытии по методу Шора органокомплекс, извлечённый из трупа, помещается на препаровальный столик дорсальной стороной кверху. После исследования органов, расположенных на этой стороне, изучаются органы, находящиеся на вентральной стороне комплекса.

— Дорсальная сторона — это…

— Та, что со стороны спины, вентральная — с противоположной, то есть со стороны живота.

— Молодец. Делай кожный разрез.

Следующие два с половиной часа пролетели для Данила как одна минута. Это было нечто неповторимое и невообразимое. У него до этого момента в голове просто не укладывалось, что вскрытие мёртвого тела может быть красивым. Профессиональным — да, познавательным — да. Исследовательским — тоже да. Но это было именно красивым.

Он понял, что такое анатомический театр. Слова, ранее просто произносимые, обрели звучание, музыку. Он увлёкся процессом, стал его частью. Он понимал, что, зачем и почему. Действия приобрели особый, невероятный смысл.

Но кроме всего этого, он был настолько восхищён отцом, что даже слова, чтобы выразить свои чувства, найти не мог. Он оказался способен лишь слушать, исполнять и отвечать на вопросы.

 Володя находился рядом с сыном до последнего шва, до омовения тела перед отправкой его в холодильник.

 Когда всё закончилось, уже моя руки и снимая фартук с нарукавниками, Володя спросил:

— Даня, сильно устал?

— Папа, Владимир Александрович, можно, я пока совсем не научусь, буду работать с тобой?

— Ну, это как получится. Нас трое. Если будет возможность, почему бы и нет.

— У тебя так здорово учиться.

— Вот тут ты прав, Даня. — У раковины оказалась Татьяна, тоже закончившая вскрытие. — Я в ГИУВе сколько проторчала, больше чем полгода, а основные знания получила всё-таки от твоего отца. Он умеет учить. Это талант. Быть самому прекрасным специалистом и уметь учить — всё-таки разные вещи.

— Особенно «симптому очка» я тебя научил, — вспомнил Танин ляп Володя.

 — Владимир Александрович! Меня Семёныч и так заставляет теперь черновик писать и давать на проверку, а только затем переписывать.

— Правильно делает, краснеть за тебя вовсе не хочется.

— Папа, а сам ты как учился?

— Нормально учился, как все. Сначала доводишь навыки и профессионализм до автоматизма. А уже потом начинаешь видеть особенности, необычности, нестандартности. Нюансы, одним словом.

Вот так Даня понял, что никуда не уедет. Свою жизнь тоже надо шлифовать, действия оттачивать до автоматизма, чтобы видеть и ценить нюансы. А учитель у него — каких поискать.

Часть 25

Оставалось две недели до Нового года.

Праздника не чувствовалось: гололёд, аварии, много работы, много дел. Подарки не куплены, ёлка не украшена. У Даньки зачёты, у Оксаны отчёты, а у Володи вскрытия и заключения. Татьяна с гриппом, но на работе, Семёныч злой как чёрт.