Дорога ветров

Хильди намеренно живо стала болтать о Святых островах. Она и сама не знала, зачем пытается сменить тему. Если не считать того, что чувства Митта находились в смятении, отчего ему было явно больно – а она немного понимала, каково это. Возможно, Святые острова – не такой уж удачный выбор. Чувства Хильди по отношению к ним и Литару были столь же противоречивы, как у Митта по отношению к «Вольным холандцам». Из-за этого – и еще из-за того, что девочке не хотелось ранить чувства Митта, – она начала хвастаться. Весь этот длинный день, пока «Дорога ветров» мягко скользила по невысоким синим волнам, Хильди сидела на крыше надстройки и живописала знаменитый флот Литара и красоту и необычность Святых островов. Она поведала Митту о волшебном Быке, о таинственной свирели, о старике из моря и его конях. А еще, что Святые острова – это самое благодатное место в Дейлмарке. Вскоре Хильди уже сама поверила, что ей и впрямь удивительно посчастливилось поехать туда. Она вновь принялась рассказывать Митту о красоте Святых островов, и ее слова звучали еще более восторженно.

На третьем круге Митт почувствовал, что с него хватит.

– Ладно, – сказал он. – Тебе так повезло с помолвкой, что ты сбежала при первой же возможности. Так что перестань чваниться.

– Да, хватит, – поддержал его Йинен, которому это надоело не меньше, чем Митту.

– Почему это? – немедленно озлилась Хильди.

Брат посмотрел на ее побелевшее лицо и промолчал. Митт тоже увидел, что девочка вне себя, но он не считал, что это причина для того, чтобы промолчать.

– Потому что ты уже три раза сказала, что собираешься стать Святой Хильдридой, – отозвался он. – Ты будешь кататься на быке, дудеть в маленькую свистульку и прыгать с острова на остров, выполняя заветные желания. А теперь расскажи нам, как к этому относится бедняга Литар. Не удивлюсь, если его тошнит.

Хильди подскочила на крыше каюты такая обжигающе яростная, что Йинен вздрогнул. Как Митт смеет над ней издеваться! И ведь она же старалась ему помочь! А он отплатил ей, как последний уличный мальчишка, какой, впрочем, и есть. Ее охватила такая злость, что даже захотелось прыгнуть на него и стукнуть побольнее. А Митт, нисколько не смутившись, ухмыльнулся ей, задрав голову. Хильди сообразила, что он, наверное, сильнее и крепче ее.

– А ты просто гадкий маленький убийца, – прошипела она. – И не забывай об этом!

Потом резко развернулась на каблуках и удалилась на нос яхты.

Митт понял, что зашел слишком далеко. Сначала он немного устыдился. Но когда Хильди просто продолжала сидеть, бледная и разгневанная, глядя поверх головы Старины Аммета, он тоже разозлился.

– Давай мне румпель, – сказал он Йинену. – Тебе так и так нужно отдохнуть. И пойди посоветуй своей сестрице прыгнуть в море.

Вместо этого Йинен отнес Хильди пирог. Но она упорно дулась и не желала разговаривать. Тогда он решил отдать пирог человеку с «Семикратного». Но тот, как оказалось, не съел и первый. Йинен как раз собирался уйти, когда мужчина пришел в себя. Мальчик спросил его, не хочет ли он пирога, но в ответ раздалось рычание. Единственное слово, которое Йинен разобрал, было «хозяин». Он немного опасливо наклонился ближе и спросил матроса, как его зовут. Мужчина прорычал, чтобы хозяин звал его Ал. А потом он протянул руку и схватил пирог, который Йинен собрался убрать. Мальчик ушел на корму, считая себя единственным добродушным человеком на борту.

– С ним ужасно трудно иметь дело, – пожаловался он Митту.

– Настоящий зверь, – согласился тот. – Конечно, завтра он может стать лучше.

Они распределили вахты на ночь, причем Йинену пришлось сновать между Миттом и Хильди, потому что подростки не разговаривали. Митт взял себе предрассветную вахту. Ему хотелось быть у руля на тот случай, если они приблизятся к земле.

* * *

Но к утру земля так и не появилась. Ветер посвежел, и день обещал быть ясным. Митт привалился к борту, поставив ногу на скамью, и напевал под нос, чувствуя себя более бодрым и спокойным, чем когда-либо за последние несколько лет. Он гадал, что будет делать, когда попадет на Север. Наверное, снова станет рыбачить или наймется работать на ферму. Но не сомневался в том, что сможет справиться и с сотней других дел, которых просто пока не придумал.

Мальчик чувствовал себя настолько весело и уверенно, что по-настоящему обиделся, когда Хильди вышла из каюты и протиснулась мимо него, не сказав ни слова.

– Что я такого сделал, не считая того, что немного тебя подразнил? – поинтересовался он.

– Почему я должна это терпеть? – возмутилась Хильди. – Не тебе меня критиковать.

– А, пойди и глотни-ка арриса! – с отвращением бросил Митт.

Девочка смотрела на него, разрываясь между желанием рассмеяться и вцепиться ему в горло, когда «Дорога ветров» задрожала от ругани. Хильди никогда ничего подобного не слышала. Даже Митту редко случалось наслаждаться столь длинной цепочкой бранных слов. Ал высунул голову из каюты и воззрился на Митта налитыми кровью глазами.

– Что, на этой богами забытой лохани нет бритвы?