Дорога ветров

И поскольку никто из них не мог ему помешать, Ал завалился в каюту и заснул, положив ружье под себя, так что до него нельзя было добраться.

Пока Митт угрюмо прятал снасти в рундук, Хильди с отвращением покосилась на дверь в каюту.

– Йинен, он точь-в-точь как наши родственнички. Только его я ненавижу еще сильнее.

– Я ненавижу его все больше с каждым разом, когда он называет меня «хозяин», – откликнулся Йинен.

– А он иначе не может, – пояснил Митт и пнул ногой рундук, чтобы дать хоть какой-то выход своим чувствам. – Он тебя уважает.

Его так и подмывало спросить у них, был ли он таким же отвратительным, как Ал, но не решился. Он и так знал, что был. Вместо этого начал распределять ночные вахты и держался при этом скованно и сухо. Себе Митт опять оставил предрассветную вахту. Он нутром чувствовал, что землю они увидят на рассвете.

На самом деле тупая ненависть, которой ребята воспылали к Алу, была очень непохожа на то, как Хильди и Йинен вначале отнеслись к Митту. Ведя «Дорогу ветров» в темноте, Йинен размышлял над этим. Поначалу Митт ужасно их напугал. Но мальчик никогда не чувствовал себя неровней Митту – в отличие от Ала. Как только подросток заспорил с ними, Йинен перестал его бояться. У них все-таки было нечто общее, а вот с Алом – ничего. Ему нельзя доверять, и с ним нельзя спорить. Но если днем ветер окажется сильным – и если Ал опять устроится на крыше каюты, – Йинен почти не сомневался, что решится резко повернуть румпель и сбросить Ала с крыши.

Хильди провела свою вахту в неприятных мыслях о дяде Харле. О боги! Это же все равно как если бы она или Йинен заплатили Алу, чтобы тот застрелил их отца. Девочке было так тошно, что она почувствовала искреннюю благодарность Митту за то, что он заставил их плыть на Север, подальше от всего этого ужаса. Только теперь с ними на борту Ал! Хильди понимала, что им с Йиненом, да и Митту тоже, понадобится вся их смекалка, чтобы избавиться от Ала, когда они доплывут до суши. А она взяла и поссорилась с Миттом. И надо же было выйти из себя из-за такой глупости! После всех речей Ала Митт не поверит никаким дружеским заверениям Хильди. Она возненавидела Ала за то, как он обращался с Миттом. Дядя Харчад так же поступал с сыном графа Ханнартского – только Ал вместо ударов использовал слова.

Она попыталась показать Митту свое дружелюбие и вела себя очень вежливо, когда будила его на вахту. Митт почти с ней не разговаривал. Он притворился совсем сонным и проковылял мимо нее к румпелю, пробормотав что-то невнятное.

Когда Митт взялся за румпель и пустил «Дорогу ветров» мчаться по чуть серебрящемуся морю, он был настолько озадачен и расстроен, что едва замечал, что делает. Все мысли крутились вокруг его ужасного сходства с Алом.

«Он пошел на это ради денег, а я – ради принципа, другой разницы между нами я не вижу. Но ради какого принципа?»

Тут он ощутил толчок в спину. Подняв голову, увидел, что «Дорога ветров» резко вильнула вбок по белому морю. Ветер ослаб и изменил направление. Митт выровнял яхту, застегнул куртку и повернулся, желая хорошенько разглядеть Либби Бражку. Но она всего лишь крошечная темная фигурка – и слишком далеко, чтобы его подтолкнуть. И все же она это сделала!

– Послушайте, сударыня, – обратился к ней совершенно расстроенный Митт, – можно с вами посоветоваться? Вы мне ответите?

Темная шишковатая фигурка не пошевелилась и не дала ему никакого знака.

– Вот что я хочу знать, – продолжил Митт. – Раз я начал так рано, то стану хуже Ала?

Либби Бражка как будто его и не услышала.

– Ладно, – понурился Митт. – В будущем я обещаю больше убийствами не заниматься. А сейчас вы мне поможете?

Тишину нарушал только плеск воды.

– Я не умею думать молча, мне приходится все проговаривать вслух, – объяснил ей Митт. – Всю жизнь я считал, что стою на правильной стороне… что я из хороших парней, понимаете? А теперь я вижу, что не лучше Ала. Так что мне надо снова все это обдумать. Я хочу осознать, что́ все-таки пытался сделать там, в Холанде.

Либби Бражка по-прежнему не подавала никакого знака. Она сидела на конце румпеля в своих бечевках, и к ней начали возвращаться слабые цвета – вставало солнце. Митт больше не решался говорить – боялся, что услышат в каюте. Он всматривался в ставшие более высокими желтые волны. Земли по-прежнему было не видно.

* * *

В течение всего дня земля так и не появилась. Ветер превратился в легкий порывистый бриз. Ребята застегнули куртки, но все равно мерзли и стучали зубами. Похолодало так сильно, что никто больше не сомневался – яхта вошла в воды Севера. Это было их единственным утешением. Пироги пахли странно, воды осталось мало – и стало еще меньше после того, как Ал отказался бриться морской водой. И еще сам Ал.

Он ныл, что ему скучно.

– Ты же взял с собой колоду карт или кости, – обратился он Митту, видимо решив, что такое следует ожидать именно от него.

С тех пор как на рассвете Митта толкнула Либби Бражка, он почувствовал себя способным немного противостоять Алу.

– Я? – изумился он. – Такие, как я, не могут себе позволить играть.