Дорогая Ава

«Она и так едва доверяет тебе», – проносится в голове, и сердце болезненно щемит.

Съезжаю на обочину. Грудь часто вздымается – я даже не замечал, какой стальной хваткой сдерживал стресс сегодняшнего дня, а теперь он наваливается разом: признание Дейна, трофеи у Лиама в спальне, возвращение отца, поход к психотерапевту, во время которого папа расхаживал по кабинету и пытался вызвонить адвокатов…

Разворачивайся. Вернись к ней!

Я откидываю голову на сиденье и кричу в потолок, тряся руль. Не могу! Я не могу предать брата. Он сам в это не верит, но я точно знаю, что он не был сообщником Лиама, и Ава это поймет.

Взяв себя в руки, возвращаюсь на дорогу и несколько минут спустя уже паркуюсь у дома Ченса.

Стучу, и он открывает дверь.

– Хреново выглядишь, – вместо приветствия. Потом, сгорбившись: – Слушай, насчет утра… Если ты правда ее любишь…

– Нужно поговорить.

Ченс пожимает плечами и смотрит устало.

– Да понял я, вы с Авой встречаетесь…

– Дейн вспомнил, что было той ночью. Мне нужна помощь. Очень нужна, потому что нас ждет полная жопа.

Ченс вздрагивает, смотрит на меня удивленно, будто прощупывает. Полностью открывает дверь.

– Заходи. Поговорим наверху.

Глава 20

Ава

На входе в общежитие охранник, пожилой мужчина в форме, просит предъявить ученический.

– Мисс Харрис?

– Она самая. Комната 312.

– Вам просили кое-что передать, – говорит он, а потом оборачивается и берет вазу с цветами, стоящую на столе у него за спиной.

Челюсть отвисает.

Он ставит цветы на стойку: кремово-белые розы, украшенные веточками папоротника. И розы не простые – бутоны в самом цвету, и пышные бархатные лепестки так и умоляют к ним прикоснуться.

Он улыбается.

– Там записка.

Я забираю цветы, не сводя взгляда с букета, и по пути к лифту гадаю, кто же мог их прислать. Нокс?

Можно было подняться по лестнице, но у меня болят ноги. Пора бы купить рабочую обувь получше, но это потом. Вот появятся лишние деньги, тогда себя и побалую. Может, куплю гирлянду на стену.

Нащупав сложенную записку, выхожу из лифта и направляюсь к двери, но не могу сдержать любопытства. Открываю ее.

Ава!

Эти цветы – спонтанный подарок. Я увидел их и понял, что они созданы для тебя. В прошлом году в это время мы еще были вместе. Сейчас я понимаю, что ты была настоящим лучиком света, а я все испортил. Я это признаю. Я обидел тебя, бросил на вечеринке в самый неподходящий момент. Прости меня! Я готов извиняться снова и снова. А если не сможешь, я все пойму. Но никогда тебя не забуду, моя первая искренняя любовь.

Ченс

Я закрываю записку.

– Ого, вот это букет!

Это Камилла: судя по корзине с постиранной одеждой в руках, только из прачечной. На ней пижамные штаны с логотипом «Звездных войн» и футболка с маскотом школы. Не зря я хотела с ней подружиться!

Слабо улыбаюсь.

– Да, красивый. Кхм, слушай, прости, что попала в тебя шариком. Я целилась в тех бешеных первогодок.

Она застенчиво улыбается:

– Ничего страшного. Это от Нокса?

Ха! Если бы…

– От Ченса.

Она тихо что-то бормочет.

– Слышала, он перед тобой извинился.

– Вижу, все уже в курсе…

– Ну, это школа, тут все только и делают, что сплетничают. Не представляешь, какой фурор произвело твое возвращение! Я такого еще не видела. Простишь его?

«Обида – яд на сердце затаившего ее человека», – как-то сказала мне одна из монахинь, и я часто вспоминаю ее слова, особенно когда думаю о маме. Смогу ли я простить Ченса? Смотрю на цветы. Не знаю, но… Я слышала голос парня, который ударил меня по голове, и это был не он, точно не он…

Выдыхаю. Все так запутанно!

– Я никогда в тебе не сомневалась.

Слова Камиллы застают врасплох, но я сразу все понимаю. Она морщится.

– Я тусовалась с «акулами», когда только сюда поступила. Мы переехали из Калифорнии, и тогда я еще не знала, какие они мудаки.

А вот это уже интересно!

– Ты встречалась с кем-то из них?

Опустив взгляд, она проводит пальцами по краю корзины.

– Ха! Можно и так сказать.

От тихого голоса по рукам пробегают мурашки.

– Хочешь об этом поговорить?

Она хмурится, вздрогнув.

– Боже, нет! Забудь. – Она молчит, потом добавляет: – Как Эстли?

С ней все хорошо, о чем я ей сообщаю. И спрашиваю:

– Это ведь был не Нокс, да?

Она открывает дверь и оглядывается.

– Правда, забудь. Я о них даже вспоминать не хочу! Спокойной ночи.

И она закрывает за собой дверь.

Она «встречалась» с «акулой». Похоже, Камилле пора собирать собственное досье.

Сходив в душ и переодевшись в майку и шорты, я устраиваюсь на кровати. Цветы стоят на столе, источая душистую сладость.