Дороги без следов

"Видно, нащупал у меня больное место", - подумал Кривохиж.

А Вихалене и вправду показалось, что он нашел пато­логию. Рефлексы на левой стороне будто бы отстают. Будто бы! Кто бы другой на его месте, особенно в пехоте, ломал голову, заметив у человека такое? Люди нужны, иди в строй! Однако ему как авиационному врачу очень важно знать, есть отставание рефлексов или нет. Сидел задумчивый, решал, сможет ли организм летчика с такой патологией переносить перегрузки, какие теперь случаются в воздушном бою. Это же при выходе из пикирования, когда скорость возрастает до шестисот - семисот километров, перегрузки бывают почти десятикратные. Кровь в сосудах вмиг достигает веса ртути, веки делаются свинцовыми, и нет силы раскрыть глаза или пошевелиться. Надо обладать крепким здоровьем, иметь тренированное сердце и безукоризненную нервную систему, чтобы в таком состоянии, при таких перегрузках смотреть и видеть, искусно управлять истребителем и, главное, успеш­но вести бой. Вот она, экспертная работа полкового врача в истребительной авиации! Думай и решай. Профессиональ­ная карьера, да и жизнь человека, в твоих руках.

"А может, мне только показалось?" - пряча в карман молоточек, подумал Вихаленя.

- Пойдем к невропатологу. Пусть он посмотрит, - Ви­халеня встал.

Очутившись в кабинете пожилого госпитального невро­патолога, Кривохиж по-настоящему насторожился. Его, го­лого как есть, заставляли то ложиться на кушетку, то быстро вставать. Вихаленя стучал молоточком по его сухожилиям, что-то показывал коллеге.

Меж лопатками у Кривохижа пробежали холодные му­рашки.

- Замерз? - глянул на него Вихаленя.

- Эт-то так...

- Тогда ложись еще.

Теперь взялся осматривать и исследовать госпитальный невропатолог. Кривохижу, который лежал на животе, не было видно, что он собирается делать, по какому месту хо­тел ударить молоточком. Но он наблюдал за Вихаленей и по выражению его лица понял, что госпитальный невропатолог ничего у него не нашел.

- Как хотите, коллега, - задумчиво сказал невропато­лог. - Смотрю придирчиво, а отставания рефлексов не вижу. Пожалуйста, можно еще раз...

- Я верю... Зачем же...

- Дай бог мне такую нервную систему.

- Значит, хорошо,- обрадовался Вихаленя. - Спасибо!

Вихаленя и Кривохиж зашли в соседний глазной каби­нет. Проверив остроту зрения, Вихаленя весело глянул на летчика:

- Lege artis! Что дальше будем делать?

- Едем домой.

- Ехать так ехать, - сказал Вихаленя, - Собирайся, a я сейчас... - Выйдя на крылыю, бросил шоферу: - Неси унты.

Кривохиж оделся в палате, простился с врачами, сестрами. На крыльце встретился с санитаркой Акилииой,

- Иван Иванович, оставляете нас?

- Еду, Акилина, в полк, - обнял ее, поцеловал, - Спасибо за уход, хлопоты и песни, наши, слуцкие. Будем живы, так, закончив войну, встретимся в Мозолях...

- Не обходите, Иван Иванович, наше село, - попросила Акилина.

- Слово летчика - закон!

Поспорив, кому ехать в кабине, оба - Кривохиж и Виха­леня - полезли в кузов. Помахали руками медсестрам и са­нитаркам, которые толпились на улице, и тронулись с места.

На большаке дул сильный встречный ветер. Кривохиж навалился на кабину, радостно окинул взглядом заснежен­ные поля, высокое синеватое небо и встрепенулся, как пти­ца, которую выпустили из клетки. Чистая высота неба не­удержимо влекла к себе.

Еще в госпитальной палате Кривохиж не раз думал о том, как воевал, как выскочил с парашютом из горящего самолета, вспоминал свои ошибки, но не поддался разоча­рованию и безверию. Он понял, что в будущих схватках с противником придется брать верх мастерством и умением. Для этого он шел в истребительную авиацию, а не для того, чтобы списаться в легкомоторную после первой неудачи.

"Хотел сегодня забраковать, ссадить с машины, - краем глаза глянул на Вихаленю. - Но не вышло у нашего док­тора!"

Теперь-то он сам знал, чего ему не хватало и что надо делать в воздухе. А вот интересно, что на этот счет скажет Степанов?

- Доктор, кажется, по этой дороге удирал из Москвы Наполеон? - кивнул Кривохиж на ровную ленту большака.

- По этой самой. Тогда по обеим сторонам дороги из снега торчали оглобли, стволы пушек. А теперь, - толкнул локтем Кривохижа,- гляди что.

Кривохиж увидел в стороне от дороги почти доверху заметенный снегом самолет. Виднелись согнутые лопасти винта, фюзеляж с черными крестами.

- Надо же... Такое тогда со мной случилось... - он на­клонился к врачу.

- Война, Иван Иванович... Щеки не мерзнут?

- Не чувствую, - Кривохиж провел рукой по лицу, под­нял воротник. - Про этот случай, доктор, я много думал...

- Если бы все так делали, меньше бы ошибались, - Ви­халеня с улыбкой посмотрел Кривохижу в глаза. - Скажи, перетрусил, когда пришлось покидать кабину?

Кривохиж молчал, вспоминая тот момент.

- Я врач. И мне это интересно знать.

- Никакого страха не было.

- Не врешь?

- Вот еще!

- Из тебя выйдет хороший истребитель, - заключил Вихаленя.

Кривохиж усмехнулся.

- Это я слышу впервые...

- Ну и плохо. Первым это должен был сказать тебе ин­структор в школе, а у нас - ведущий.