Дороги без следов

- Разрешите, - встал с ящика капитан Жук. - Из раз­бора видно, что эскадрилья как боевая единица действовала успешно. Это еще раз подтверждает мою давнюю мысль, что в век техники надо воевать компактными группами. Времена Муромцев, Добрыней прошли безвозвратно. Степа­нова и Рыбакова мы потеряли потому, что они действовали автономно.

- Капитан Жук, тактика меняется незаметно. Так же незаметно, как лето сменяет весну. И командир должен чувствовать это, тонко разбираться в обстановке, чтобы по­нять, чем вызваны эти изменения. И главное - самому не отстать. А вы - давно... Заладили, что уверены давно... А если уж зашла речь про компактную группу, то надо, чтобы эта группа складывалась из авиационных Муромцев и До­брыней. Тогда мы будем действовать более успешно, чем действовали, скажем, сегодня.

- Я думаю иначе...

- Думайте себе на здоровье. Никто не запрещает. Одна­ко, как командир эскадрильи, вы все же обязаны знать, что натренированный в одиночном бою летчик всегда хорошо воюет и в группе.

- Я считаю...

- Не дошло? Скажу иначе. Слабых летчиков в бою не поднимет никакой строй, компактный или некомпактный, - продолжал Пищиков. - Даже, как вы любите говорить, ком­пактная группа кастратов не заменит одного настоящего мужчину. Дошло?

На всю стоянку грохнул смех. Пищиков махнул рукой, давая понять, что разговор окончен. Летчики стали расхо­диться.

Кривохижу вдруг захотелось сейчас же глянуть на свою пятидесятку, побыть с нею один на один. Ах, какая машина! Кажется, она понимает каждую его мысль, каждое движе­ние. Темп, темп... Правильно! Только темп сегодня и выру­чил его. Если бы промедлил...

Увлекшись, Кривохиж не услышал, как его кто-то оклик­нул. Только после того, как механики замахали ему руками, показывая куда-то назад, он оглянулся. На взлетной полосе стоял Пищиков и поджидал его.

- Хотите лететь со мной? - спросил он озабоченно, когда Кривохиж подошел к нему. - Посмотрим, где может быть Степанов... И Рыбаков... - Пищиков посмотрел на карту в планшете.

- Я готов,- козырнул Кривохиж.

Мотор "По-2" застрекотал - будто хлопчик, забавляясь, провел палкой по частоколу,- и они прямо со стоянки, по­перек старта, поднялись в воздух. Сделали крутой вираж над КП, спланировали и пошли над самыми полями. Кри­вохиж с тревогой поглядывал то вправо, то влево. Отвык от таких полетов... Они летели так низко, что над толстыми, как веревки, опушенными инеем проводами телефонных ли­ний приходилось взмывать вверх, а потом снова опускаться ниже.

Пронеслись над деревней. Некоторое время шли над сан­ной проселочной дорогой. Миновали станцию, разбитый по­селок, - только трубы торчали из снега. Потом под крылом поплыли сплошные леса с острыми пиками елей.

Кривохиж наблюдал, как командир ведет самолет, те­рялся в догадках, почему они летят на такой высоте. Точно угадав его мысли, Пищиков показал вверх. Высоко, в разры­вах облаков, мелькнула пара "мессеров". Они не заметили "По-2" и пошли на запад. Все ясно. Тут надо смотреть да смотреть.

В этом районе Кривохиж часто ходил на истребителе. С высоты трех тысяч метров лес казался сплошным заснежен­ным массивом. Когда же летел на бреющем, то не очень-то и видел, что делается внизу. Все мелькало, сливалось, как бы размывалось воздухом. Теперь же он различал каждый куст, каждое деревце. Над лесом курились дымки, виднелись блиндажи, землянки, тропинки, люди. Под елями стояли за­маскированные танки, самоходки, тягачи.

Просунув руку в переднюю кабину, Кривохиж дотронул­ся до воротника командирской куртки. Пищиков оглянулся.

Кривохиж показал за борт направо. Пищиков же кивнул налево. Там, на опушке леса, виднелись позиции дально­бойной артиллерии. Стволы орудий, хотя и с трудом, но все-таки различались под маскировочными сетками.

Дальше летели над чистым полем. Резкий встречный ве­тер обжигал щеки.

Вдруг впереди показались полуразвалившиеся печи, обу­глившиеся сучья яблонь. Над колодцем склонился журавель с перебитым шестом. Сразу за околицей этой сожженной деревни тонкой ниточкой тянулись окопы, чернели разбитые танки, торчали стволы пушек. Все это не в силах был за­сыпать даже такой глубокий снег, какой выпал этой зимой.

Потом снова были расщепленные осокори в конце де­ревенских улиц, редкие колодцы, искалеченные сады. Вы­жженная, изувеченная родная земля!

Пролетев так километров сорок с лишним, Кривохиж за­метил возле речушки черное строение без окон - кузница или баня... Нигде ни дымка, ни человеческого следа. Кри­вохижу подумалось, что и там, в его родных местах, может быть, вот так же все выжгли, уничтожили немецкие варвары.

Теперь под ними опять был лес, но не такой, над кото­рым они пролетали десять или пятнадцать минут назад. Из снега торчали отливающие желтизной расщепленные стволы деревьев. Там-сям виднелись круглые, уже присыпанные снегом воронки от бомб.

Среди леса вдруг выплыла поляна, а на ней показалась деревенька. Целая! Не успел Кривохиж хорошо рассмотреть ее, как командир выключил мотор.