Дороги без следов

Братья Кривохижи сидели как раз напротив Пищикова, и тот невольно загляделся на них. Были они очень похожи и в чем-то все-таки очень разные. Младший раскраснелся, увлеченно глядел на мир большими светло-серыми глазами. Такие же глаза и у полковника-танкиста, только более за­думчивые, даже немного жестковатые. Он угощал гостей, вспоминал прошлогодние бои на Курской дуге, рассказывал про баталии под Прохоровкой, в которых он участвовал. С обеих сторон там сошлось около полутора тысяч танков. Го­рел металл, горела земля. Люди потеряли чувство времени... И только ночная темень остановила бой...

- Впрочем, что я все вам про бои да про бои! Чего доб­рого, еще подумаете, что с колыбели мечтал про походы. Совсем не так. И Анатолий Петрович, кстати, тоже вполне мирный человек. Историк. До войны читал лекции в инсти­туте, - полковник глянул на Пищикова. - В свое время я мечтал поступить в Минский политехникум. И что вы дума­ете? Не приняли!

Степанов повернулся к полковнику:

- Почему же?

- А-а, - продолжал Кривохиж-старший. - Дело, из­вестно, прошлое, и вам, молодым, мало пожившим в мирное время и сразу ушедшим на войну, следует рассказать. На вступительных экзаменах в политехникум я взялся помочь по математике одной дивчине, Леде Дроздовской. Девушка, скажу вам, была у-у... от одного взгляда дыхание захватыва­ет,- глаза полковника заискрились.- Ни раньше, ни после того такой красавицы я не встречал. Просто совершенство!.. Бывало, утром бегу к ней, а она - навстречу. Так и прово­дили все время на экзаменах. Даже она стала терять голову, а обо мне и говорить нечего... И вот кульминация. Передал ей решение задачи, а математик цап... Пошли к директору - ни ее, ни меня не приняли...

- И хорошо сделали, что не приняли,- сказал Пищи­ков.- Окончили бы политехникум. Хотели быть строите­лем? Ну вот... Работали бы где-нибудь строителем. А тут война. Где бы мы взяли командира танковой бригады? Вы­ходит, что с вами в то время поступили в высшей степени по-государственному.

- Константин Александрович, это теперь легко так го­ворить, а тогда... Вы, видимо, хоть немного, да помните то время. Рабочая и сельская молодежь тянулась к знаниям. Не болтались по улицам, а ночи не спали, грызли гранит науки, мечтали. И когда ты, кажется, уже достиг, чего хотел, вдруг перед тобой захлопываются двери. Э-э! Такой удар! Я чуть пережил тот удар. Потом ушел в армию, окончил акаде­мию... Но это потом...

- А Ледя? - спросил Степанов.

- Ледя хотела, чтоб я на ней женился. Раз мы неудач­ники, значит, быть нам вместе. Это легко сказать, сидя в обнимку на берегу Свислочи, а прошел день, потом второй... Деньги вышли. Она отправилась домой, в Могилев. Писа­ла... Поступила в передвижной театр, потом вышла замуж...

- Эх, жизнь! - вздохнул Степанов.

За окном послышался гул машины. Из леса приехал на­чальник штаба бригады. Познакомился с гостями, выпил чарку и, улучив момент, шепнул на ухо полковнику, что надо срочно подписать бумаги.

Пищиков встал из-за стола, посмотрел на часы.

- И нам пора,- сказал он.- Пока вы подпишете бума­ги, мы будем уже дома. Спасибо за все. Ждем в гости.

Полковник просил посидеть хоть немного еще.

- Я Степанова забираю, а за лейтенантами, - взглядом показал на Кривохижа-младшего и Рыбакова,- завтра при­летим.

- Я вас провожу. - Заторопился полковник. - Один момент...

11

Вихалене казалось, что он лежит на поляне под кустом. Кругом зеленая трава-мурава. Солнечно. Поют птицы. Раз­гар лета.

Вдруг к его ноге потянулась цепкая загорелая рука. Гля­нул на нее - сразу исчезла. Вихаленя тихонько подтянул ногу под себя и стал наблюдать.

И вот из-за куста выполз огнисто-рыжий фриц. Уставил­ся на него холодными голубыми глазами. Ресницы длинные, почти белые. Вихаленя изо всех сил ударил фрица каблу­ками под челюсть. И... проснулся. От пережитого волнения подскочил, локтем придавил подушку. Долго не мог сооб­разить, где находится.

- Товарищ капитан, я вас будил, а вы ударили,- про­стуженным голосом сказал солдат, поправляя огонь коптил­ки на столе.

- Отбивался. Во сне. Извините. - Вихаленя сел на кой­ке.- И приснится же!

- Я от старшего лейтенанта Потышина. Просил при­ехать.

- Одну минутку...

Вихаленя начал быстро одеваться. До войны он работал главным врачом участковой больницы и привык к ночным вызовам. После первого стука в дверь вставал с постели и шел ночью, в любую погоду, куда звали, зная, что он кому-то срочно понадобился.

Накинул шинель, взял с окна санитарную сумку, накло­нившись над столом, подул на коптилку. Та погасла.

- Пошли.

Заснеженное крыльцо сухо скрипнуло под ногами. Ви­халеня вздрогнул, передернул плечами от холода, а когда услыхал, как гудит ветер, поднял воротник.

За воротами - темный силуэт "козлика".

- Садитесь сюда,- солдат хлопнул дверцей.

- Пойдем пешком.

- Нам на аэродром, товарищ капитан. Старший лейте­нант Потышин в землянке.