Дороги без следов

Казалось, время остановилось. Синявский не представ­лял, как долго он летел в облаке. Когда заходил в него, не посмотрел на стрелки, которые теперь светились фосфор­ным светом. Не до того было!

И вот он выскочил из облака. В тот же момент почув­ствовал удар по фюзеляжу. Тенями над ним проскочили "фоккеры". Быстро дернул ручку управления - не переби­ты ли тяги. Нет, все в порядке. Машина слушалась.

Тогда он сделал такой вираж, что за плечами что-то заскрипело. На перекрестие прицела наплыл силуэт "фок­кера", и Синявский, стиснув зубы, дал залп. "Фоккер" за­дымил.

Синявский оглянулся и от неожиданности похолодел. Ка­питана Жука с ним не было. Оторвался в облаке? Выскочил на другую сторону от него? А может, уже сбили?

- Орел три... где ты? - крикнул он. Ответа не было.

А немцы будто и не заметили, что потеряли один само­лет. Теперь они втроем наседали на Синявского. Один из них неожиданно попал в перекрестие прицела. Синявский с яростью нажал на гашетку. Ногами почувствовал, как от вы­стрелов задрожала машина. "Фоккер" перевернулся и пошел вниз, разматывая за собой ленту черного дыма.

Оглядываясь, Синявский изо всей силы тянул ручку управления. Хоть бы немного уменьшить радиус! Но нет, это уже предел. Из машины ничего больше не выжмешь. А "фоккер" наседает. Синявский крутанул полубочку, чтобы выскочить под пушечную трассу, так как понял, что "фок­кер" вот-вот откроет огонь. И в тот же миг почувствовал удар по плоскости, такой сильный, что чуть не выпустил ручку управления. Инстинктивно, как бы уклоняясь от сле­дующего удара, согнул голову и весь сжался.

Языки пламени яростно коробили обшивку плоскости, подбирались уже к мотору. Синявский лихорадочно огля­дывался. Снял ногу с педали, подтянул ее под себя, точно в этом был выход из положения. В кабину повалил дым. Из левого нижнего угла.

Все! Видимо, ему уже не спастись!

Щелкнул замком привязных ремней, свалил самолет на­бок и, открыв фонарь, чуть не задохнулся. Пламя шибануло в лицо, ослепило. Собрав последние силы, Синявский от­толкнул ногами от себя самолет. Перевернулся раз, другой.

Развел в воздухе руки и, кажется, перестал вертеться. Подо­ждал несколько секунд, потом нащупал кольцо парашюта, вытянул его на весь размах руки. По плечам сильно ударили стропы. Синявского подбросило. Втягивая голову, он все еще ждал удара своей же машины. Совсем близко услыхал три сухие пушечные очереди.

...Через час Степанов вышел из КП и, направляясь в эскадрильскую землянку, увидел в конце стоянок капитана Жука.

- Яша! - крикнул по-дружески.- Одну минутку!

Капитан Жук замедлил шаги, однако не остановился.

Только когда Степанов догнал его, набычился, уставился на командира звена немигающим взглядом.

- С-старший лейтенант, что за фамильярность? Вы, на­верное, забыли, что в военно-воздушных силах существует субординация?

Степанов действительно обратился к Жуку не по-уставному. Так он обращался и к другим летчикам, старшим по званию, но они никогда не обижались. Вообще летчики во время боевой работы не очень козыряли. И виноваты были не они сами.

Какой же тут устав, когда командир эскадрильи дает ука­зание младшему летчику, вернувшемуся из полета по кругу, и старший стоит, а младший сидит, да еще привязан рем­нями к сиденью? Обычно рядовой летчик, будучи ведомым командира звена или командира эскадрильи, сидел на сто­янке со своим ведущим, просто, по-товарищески болтал о том о сем, ожидая вылета. Однако такая вольность была до того времени, пока летчик не садился в машину. В кабине, в воздухе, обыкновенные слова старшего, даже совет, ста­новились приказом, и летчик беспрекословно его выполнял.

Сейчас Степанов попробовал отмахнуться.

- Капитан, давайте не будем, - сказал он и снял с плеча планшет. - Где вели бой?

Капитан молча показал на карте зеленый массив запад­нее деревни Сосны. Он заметил, что руки Степанова слегка задрожали.

- Давно это было?

Жук посмотрел на часы, сухо ответил. Степанов оторвал взгляд от карты.

- Как раз в этом районе и в это время... Ну правильно. Четверка "фоккеров" клевала одного нашего "Ла". Он, бед­няга, ужом выкручивался, отбивался, поджег одного, потом другого... Когда я подлетел и поджег третьего, наш летчик уже спустился на парашюте за этой высоткой на опушке леса. Вот, похож на фасоль. - Степанов показал на карте, где приземлился наш летчик. - А где вы расстались с Си­нявским?

Степанов опять подставил Жуку планшет, чтобы тот по­казал.

- Пожалуйста...

Капитан Жук глянул на карту. Неуверенно водил пальцем то на север, то на восток от Сосен, и Степанов терпеливо ждал, очень хорошо понимая его. В горячке боя самолеты сплетутся в клубок над одним пунктом, а разойдутся, бы­вало, черт знает где. Не всегда потом правильно покажешь, над каким леском или полем произошли события.

- Здесь вошли в облако. Потом вышли... Начались атаки. Одна... Другая... Потом снова шуганули в другое облако... - Передохнув, Жук задержал палец на планшете. - Здесь...

- Ага...