Дорогой дневник

Здесь весна и пенье птиц, и звенящие ручьи…”

Ну, кому как.

“Весна уходит. Плачут птицы.

Глаза у рыб

Полны слезами…”^[7] — размашисто написала я под веткой сакуры, и класснуха тут же на форсаже прибежала с противоположного конца зала и одернула меня:

— Литвинова, что за упаднические настроения?.. У нас праздник, если ты забыла.

— Полина Викторовна, это Мацуо Басе!

— Закрась. Это нам не подойдет, — решительно отрезала она, и тут ее лицо озарила душевнейшая, похожая на паралич улыбка. Я даже не подозревала, что классная может так возрадоваться чьему-то присутствию. — Машенька, добрый день!!!

— Здравствуйте!

Я оглянулась, чтобы тоже узреть чудо — обладательницу хрустального голоска, и моя кисточка со шлепком упала на пол из ослабевшей руки.

В дверях стояла та самая низенькая девочка из автобуса, с довольно объемным животом, который я не разглядела тогда под ее свободной курткой, а за ней — Баг.

Прекрасный, расслабленный, сияющий Баг.

Мои мозги закоротило.

Я разглядывала происходящее из-за декорации, словно растерянный зритель, безнадежно опоздавший на начало сеанса.

“Машенька” ангельски улыбалась присутствующим, но Алька в два прыжка подскочила к ней и бесцеремонно утянула к сцене:

— Машут, короче, такие дела: у нас минусовка потерлась. Такую же качественную нам не найти. Мы споем, а ты на слух подбери музыку и подыграй, ладно?

— Здравствуй, Женя! — закудахтала пришедшая в себя Полина Викторовна, направляясь к Багу.

— Жень, а ты нам не подыграешь? — подобострастно пропищала со сцены Алька.

— Здравствуйте, уважаемая Полина Викторовна! Аль, я что, похож на клоуна? — с милой улыбочкой ответил всем сразу Баг.

Оставив попытки осмыслить происходящее, я подняла многострадальную кисточку, поспешно отвернулась к своей сакуре и тихонько взмолилась: “Господи, прошу, пусть он меня не заметит!”

Сколько ни сопротивляйся очевидному, картина в моей тупой голове медленно, но верно сложилась воедино.

Маша — старшая сестра Альки Мамедовой — тоже дочка нашего директора. Женя — он же Баг — муж Маши».

Я не знаю, почему в ту же секунду не умерла.

«Судя по звукам, доносящимся из социума, Маша придвинула к пианино крутящийся стул и принялась наигрывать “Сюиту для фортепиано” Дебюсси, от которой моя мама растекается лужицей. Мама всегда выговаривала мне за то, что в музыкалке я выбрала флейту, а не фортепиано.

Но так, как Маша, это произведение я бы все равно никогда не исполнила, поэтому не следовало даже и начинать.

Алька с Надей тут же завыли: